место необычайно высокий уровень смертности. Несторианские мемориальные камни приписывают эти смерти чуме. С учетом более позднего распространения этой болезни и того факта, что эта область расположена в сердце одной из зон, где бубонная чума является эндемичной, доктор Поллитцер[18] – вероятно, ведущий авторитет в этом вопросе – пришел к заключению, что почти наверняка это и есть колыбель Черной смерти. Оттуда она распространилась на восток в Китай, на юг в Индию и на запад, где примерно через восемь лет достигла Крыма.
В этой далекой твердыне с незапамятных времен сохранялись бациллы Pasteurella pestis[19], выживавшие в крови животных или в желудках блох. Но в приоритете оказались Xenopsylla cheopsis[20], обычно называемые X. cheopsis – насекомые, которые в качестве идеального для себя места обитания выбрали шерсть какого-нибудь грызуна. Можно только догадываться, какой грызун чаще всего встречался вблизи озера Иссык-Куль в 1338 году, но более поздние эпидемии указывают на тарбагана или маньчжурского сурка, симпатичного зверька, похожего на белку, на которого охотятся ради его шкурки, а также тушканчик и суслик, как и, безусловно, крыса, хотя последняя играла главную роль, только когда болезнь перемещалась с места на место.
Чтобы потревожить спокойное и по большей части безобидное существование Pasteurella pestis, должно было случиться нечто, заставившее грызунов покинуть свои дома.
Вместе с ними неизбежно пустились в путь и блохи, а внутри блох – груз смертельно опасных паразитов. Мы, скорее всего, никогда не узнаем, что именно стало причиной данной миграции грызунов. Сохранившиеся свидетельства позволяют предположить, что это были наводнения, но в других случаях стимулом являлась длительная засуха или просто чрезмерный рост популяции грызунов, из-за которого возникала нехватка доступного корма. При таких обстоятельствах имела место массовая миграция, и прежде всего в путь пускалась Rattus rattus – крепкая проворная черная крыса, по природе своей склонная к бродяжничеству.
Не отрицая важности крысы как переносчика чумы, профессор Джордж предположил, что ее роль, за исключением первых стадий эпидемии, не была существенной и что небольшое количество упоминаний о ней в рассказах современников о Черной смерти указывает, что заражение в основном определялось другими способами транспортировки. Он считал, что блоха Pulex irritans, нападающая прежде всего на человека, прекрасно могла переносить чуму от одного к другому без участия зараженной крысы. С медицинской точки зрения это сомнительно. Как дополнительный фактор исключать Pulex irritans нельзя, но ее способность выпивать достаточное количество бацилл чумы у одного человека, чтобы перенести смертельную дозу другому, считается весьма сомнительной. Офицер Макартур[21] писал, что в кровяных культурах, полученных из тел умерших от бубонной чумы, он обнаружил «так мало бацилл, что теоретически человек мог накормить 20 000 блох и даже в таком случае никого не заразить».
Определенно