ну что ты…
Она и понимала, что отца нужно удержать, и чувствовала – незачем, незачем, ему в общежитии будет лучше, чем дома.
– Хочешь, я сбегаю, такси поймаю? – предложила она, не зная, как еще показать свою привязанность к отцу, не на шею же бросаться, в самом деле.
– Я трамваем прекрасно доеду. Ну, ты тут без меня не очень хулигань, и вот что еще – найди ты себе хорошего парня и поскорее выходи замуж.
– Я постараюсь.
– Или уже нашла?
Он пытался понять, точно ли дочка ночевала у подруги, или это обычное девичье вранье.
– Пап, у меня еще нет парня, честно. Я была у Лиды. У нее беда – жених бросил, а она беременная. Я ее не хотела одну оставлять.
– Ну и правильно сделала.
– Ты-то хоть мне веришь?! – вдруг закричала Илона.
– А почему я должен не верить тебе? – удивился отец. – Ну, я пойду, что ли… Я всего на час вырвался, вещи забрать.
– Вы все-таки помиритесь, ладно?
– Как получится.
Но Илона понимала – это печальное «как получится», скорее всего, означает «никогда».
Оставалось придумать, что соврать матери. Объяснять ей, как вышло, что дочь отпустила отца без скандала, Илона не хотела. Придумала – утром позвонили, позвали в редакцию, а там… Ну, до вечера можно изобрести причину, по которой дневного корректора с утра вызывают в редакцию. И, убежав спозаранку, Илона не встретилась с отцом, который пришел за своими вещами. Вот так. Вранье – единственный способ соблюсти в доме тишину.
Несколько дней мать ходила пришибленная. Быть брошенной женой – приятного мало. Она цеплялась к Илоне, но Илона отмалчивалась.
Она только пыталась понять, что в материнской скорби от оскорбленной любви, а что – от оскорбленного самолюбия. Ведь не по расчету же мать шла замуж за отца! Было же между ними что-то – тяга, симпатия, доверие? В поисках ответа Илона взяла старые фотоальбомы, исследовала картинки, где мать и отец вместе. Обнаружила странную вещь – на снимках, где она маленькая с отцом, отец смеется. На снимках, где она маленькая с матерью, мать сдержанно улыбается.
Наконец мать пропала.
Обычно она приходила с работы примерно в одно время – в половине седьмого. Когда в девять Илона заскочила домой, чтобы взять нужную для роли вязаную шаль, матери еще не было. Тетя Таня только руками развела: нет, не появлялась.
Подруг у матери было три – и все три какие-то ритуальные подруги. Хождение в гости случалось по календарным праздникам и по случаю дней рождения. Дружба сводилась, в сущности, к долгим телефонным разговорам. Илона позвонила им и узнала, что мать у них не появлялась – ни в человеческом образе, ни в телефонной трубке. Все три не задали ни единого вопроса об отце, из чего Илона поняла: мать скрыла от подруг отцовское бегство.
Она уже собралась убегать, когда позвонил Яр.
– Как обстановка? – спросил он.
– Варвара взяла над ней шефство. Они теперь