зачахнет, как гладиолус, оставленный на попечение убежденного холостяка. – Вы учитесь? Работаете?
– Учусь, – ответила Красная Шапочка. – Но сейчас у меня каникулы…
– Конгениально! – Лев Львович по-дирижерски взмахнул руками. – Значит, у вас есть немного свободного времени?
– Ну… да, – Красная Шапочка, откровенно говоря, была несколько обескуражена. С одной стороны, согласиться на предложение режиссера означало поставить на отдыхе в каникулы жирный крест; с другой – ну кому в ее возрасте не хотелось стать кинозвездой? Внутренняя Богиня вытащила откуда-то кипу глянцевых журналов и потрясала перед внутренним взором Красной Шапочки разворотом с фотографией Евы Грин[4]; Разумей Занудович напялил на нос пенсне, обложился пыльными томами с надписями на корешках вроде «КЗОТ РФ», «Должностные обязанности кинозвезды» и тому подобными и забубнил себе под нос малопонятную ахинею, щедро пересыпанную терминами вроде «ненормированный рабочий день», «плавающий график съемок» и т. д. – А сколько это займет времени?
– Мы рассчитываем уложиться в два месяца, – ответил режиссер. – Часть сцен уже снята, некоторые теперь нуждаются в пересъемке, а если будет нужно, мы сдвинем график…
Разумей тут же вскинул голову:
– «Фильм – не кусок жизни, а кусок пирога». Сказал Альфред Хичкок. Надо соглашаться.
Внутренняя Богиня продолжала тыкать фотографией соблазнительно лежащей на оттоманке Евы.
– Опять «заодно и сэкономим», да? – подал голос Серый Волк.
– Много ты понимаешь! – отмахнулся режиссер. – Ты только посмотри на нее, она же прирожденная инженю! Как раз такая Красная Шапочка, о которой я мечтал… К тому же она дочь Алечки, а у той несомненный талант к актерству. Такие спектакли закатывала, мама не горюй! Да за них деньги можно было брать!
На морде Волка появилось скептическое выражение, но он промолчал.
Внутренняя Богиня Оленьки получила еще один решительный аргумент – съемки – это, кроме всего прочего, законный повод быть в компании Серого Волка. И хоть эта бюрократка с крылышками и не одобряла выбора хозяйки, как начальник отдела амурных дел оной, она поставила на решении Красной Шапочки резолюцию «принять».
– Ну… я согласна, – неуверенно сказала Красная Шапочка. – А что надо делать?
Режиссер вытащил планшет:
– Вы могли бы подъехать завтра пораньше, скажем, часам к двум?
– Ночи? – изумилась Красная Шапочка.
– Что вы, конечно, утра, то есть дня, – поспешил успокоить ее режиссер. – Мы сделаем кинопробы, может, что-то отснимем, а потом…
Волк кашлянул в кулак.
– Чего тебе? – раздраженно спросил Брюковкин.
– Ничего, – ответил Серый. – Что-то горло запершило.
Он втянул носом воздух:
– Вы, никак, одеколон поменяли, шеф? – спросил он с невинной мордой, но режиссер отчего-то смутился.
– Мгм, –