беседу:
– Тяжело было?
– Ты про бой? Или вообще, про мою жизнь в столице? – смотрел Аполлон на языки пламени и поглядывал на турку, в которой вот-вот закипит вода.
– Про бой. Когда тебя принесла Луиза, я думал, ты помер.
– Всё было настолько плохо?
– Настолько. Да и Луиза… Никогда не видел ее такой. Закрадывается мысль, что в крепости ты прокололся, и теперь она в курсе о тебе… Ну, ты понимаешь.
– Ты прав. Она в курсе.
– Эм-г… Ясно. Значит вот как, – Фозах по-доброму усмехнулся. – И раз ты сейчас спокойно завтракаешь, значит, она приняла тебя. Знаешь, я даже не удивлен.
– Звучит как комплимент, – улыбнулся Аполлон, сняв турку с углей и принявшись разливать кипяток по кружкам.
– Без лести говорю, ты необычен, Аполлон. Честно сказать, я и не встречал таких людей, – непонятно что этим хотел сказать Фозах, но, вероятно, был под впечатлением от поступков демона.
– А как же Зархан? – улыбался юноша.
– Он – отдельная песня. Но тоже удивил меня. Только не говори ему, а то оперится, – сделал Фозах глоток, почувствовав приятный кислый вкус вместе с едва заметной сладинкой.
– Уверен, он тоже считает тебя другом, Фозах, – заметил Аполлон и пригубил чай.
Ванштейн хмыкнул. И довольно улыбнулся.
У него не было друзей. Вообще, найти наследнику рода Ванштейн искренних товарищей было невероятно сложно, все кругом лишь и желали, что прикоснуться к власти. И кто мог подумать, что истинных друзей Фозах обретет в свои худшие дни жизни, став нежитью? Жуткая шутка судьбы, от которой сейчас тепло на душе.
Вот как бывает, чем может обернуться трагедия.
Фозах подул на чай, посмотрел на костер, на молодого демона, что повернул голову на восток и, кажется, ожидал первых лучей солнца.
– Аполлон.
– Чего? – повернулся к нему юноша.
– Снова ты ушел от вопроса. Это твоя особенность раздражает, – прищурил Ванштейн взгляд.
– А, я так и не ответил, каково было сражаться с героиней и некромантом…
– Вот видишь, ты проигнорил намеренно, – проворчал Фозах.
– Я просто не знал, что ответить, – пожал юноша плечами, держа обеими ладонями теплую кружку. – В крепости… В какой-то момент я понял, что умру. Но слова Луизы. Не могу описать, как именно, но она словно озарила меня. Поверила в меня. После открылось второе дыхание, и я понял, пока не отрублю голову некроманту, не подохну.
– Что ж, с этим ты справился. И войдешь в историю, как того и желал. По крайней мере в хрониках. Слышал же, что говорят о вашей вылазке? – улыбнулся Фозах.
– Что я – никчемный лейтенантик, которого принесли на крепких женских плечах, – покачал юноша головой, при этом лыбясь. – А знаешь, мне это ведь даже на руку.
– С чего? – приподнял Ванштейн бровь.
– Ну, так среди знати по-любому будет известно, как было на самом деле, а вот среди народа быть простаком не так и плохо. Все будут считать меня своим, а не будут смотреть, как на