давно гладила Грину и которую я видел из окна кофейни. Она стояла, облокотившись на край фонтана. Маленькие капельки брызг бились о её лицо, а она подавалась к ним всё ближе и ближе. Вытянув левую руку вперёд, девочка достала до потока выбивающейся из шланга воды – та, разбиваясь о ладонь, ещё сильней брызгала по сторонам.
Я не видел отсюда, но и так точно знал, что верх платья девочки весь мокрый, как и её лицо. Я сразу вспомнил, что в прошлый раз она была одета не так: в обе предыдущие встречи на ней была футболка, а теперь – лёгкое летнее платье. Одежда и так совсем не по погоде, а девочка ещё и намочила её. Не заболела бы.
Я продолжаю идти, но Грина, тоже замечая темноволосую знакомую, разворачивается и направляется к ней. Я пытаюсь остановить собаку, но та не слушается – она в считанные секунды добегает до ребёнка и начинает кружиться рядом, ожидая, когда её погладят. Старая хитрая псина! Запомнила, как в прошлый раз незнакомка её гладила. Видя, как Грина с таким желанием бежит к тому, кто проявил к ней ласку, я задумываюсь о том, что сам глажу её крайне редко и что, наверное, это надо исправить. Все мы нуждаемся во внимании.
Девочка оборачивается на звук раньше, чем собака успевает уткнуться в неё носом. Она смеётся и весело треплет макушку овчарки. Потом чешет уши. Грина заливается радостным лаем, виляет хвостом.
Я неспешно подхожу к этим двум. За последние полторы недели я уже в третий раз вижу эту девчушку, и мне кажется это странным. Скорее всего, она живёт где-то рядом, ведь я всегда вижу её в пределах одной и той же улицы. Но почему тогда я не натыкался на неё раньше? Когда я оказываюсь в двух шагах от незнакомки, она поднимает голову выше и переводит взгляд на меня. Её глаза смотрят куда-то мне в грудь или шею, и от этого я чувствую себя неуютно.
– Здравствуйте.
Она поднимает левую руку и приветливо машет мне. Грина переводит взгляд – посмотреть, почему теперь её гладит только одна рука, – и недовольно ворчит.
– Рада вас снова встретить.
Я изумлённо замираю. Рада вас снова встретить? Она нас узнала?
– Как ты поняла, что это мы?
Я стараюсь сделать свой голос доброжелательным, чтобы не обидеть девочку таким вопросом. Выражение её лица не меняется, и я решаю, что у меня это получается.
– По запаху в основном.
Она возвращает левую руку на шерсть собаки, и Грина, поняв, что всё внимание приятно ласкающих рук опять направлено на неё, снова начинает радостно вилять хвостом, мордой задевая юбку жёлтого платья.
– Кажется, я говорила, что Ваша собака хорошо пахнет. Сразу понятно, что она домашняя. И лай у неё звонкий. А шерсть не сильно длинная. А правое ухо немного кривое около уголка. У неё, наверное, там травма, да?
Я понимаю, что девочка ждёт ответа, но я могу лишь с удивлением пытаться разглядеть ухо собаки. Если хорошо присмотреться, то и вправду – кончик правого уха не устремлён вверх, а согнут вправо