сказки и увлекательные случаи. Все дружно то охали, то улыбались. Затем кому-нибудь завязывали глаза, и начинались игры в «салочки слепых». Глядя, как носится долговязый и худой, похожий в камзоле на длинноногого кузнечика министр, Дженна вместе с детворой задыхалась от смеха.
Чародейке нравилось вслепую бегать за детьми, ориентируясь на свой слух и тонкие вибрации витали. Но она подозревала, что за забавой кроется непростая история. Чуть позже Катан поведал ей, как ещё до войны на Оверските и других островах буйствовали эпидемии.
Некоторые заболевания привели к слепоте. Выжившие потеряли зрение, но жизнь не стояла на месте. Дети продолжали играть, только теперь здоровые должны были приспосабливаться к общению со сверстниками-калеками. Отсюда и пошли «салочки слепых».
Участники другой игры водили хоровод, напевая считалочку:
«Розочки, розочки в кругу,
Набей карманы полынью и танцуй.
Пепел к пеплу, прах к праху,
Все мы ляжем в землю и отдохнём…»
– с этими словами дети садились, а последний замешкавшийся проигрывал.
Не о прелестных цветах, как оказалось, пели младшие жители Богены, а о красной сыпи, которая проявлялась во время чумы. Травами люди пытались защитить себя, но «прах к праху» – и многие в те времена полегли в землю.
– Помнишь химхонского зверолова? – спросил Катан, заметив, что «игра в чуму» уже не так веселит его ученицу.
– Того горбуна? – глухо переспросила Дженна.
Она глядела, как заливается смехом ребятня, указывая на очередного проигравшего, который должен был «умереть». Лопоухий мальчишка лет шести так расстроился, что готов был разреветься. Дети постарше восприняли это как слабость и принялись сильнее осмеивать бедолагу. Малышня повторяла за ними, коверкая интонации и слова, отчего получалось ещё уморительнее.
– Охотник рассказывал нам, что в детстве упал с дерева, и с тех пор у него образовался горб, а ноги, напротив, перестали расти, – напомнил маг.
– Я подумала, что он сломал позвоночник, и тот неправильно сросся, – ответила Дженна.
– Так и было, – подтвердил учитель. – Тот человек пережил страшные мучения, но чудом сохранил способность двигаться, и даже боли его с возрастом прошли. Теперь он добывает редкие шкуры, в том числе тигриные…
– Он настоящий силач. Хотя ноги коротковаты, зато руки!.. Его тело привыкло, приспособилось?
– Именно… Ты обратила внимание, как диковинно проросли каналы его витали?
– Странный, но сильный узор, прочные каналы.
– Как и он сам. Как и все народы, прошедшие через тяжёлые испытания.
Дети хохотали, толкая за пределы хоровода очередного выбывшего мальчишку.
– Об этом нельзя забывать, – вздохнула Дженна. – Memento mori – помни о смерти.
– Наш тяжёлый опыт, наши шрамы – это не уродство, как считают некоторые, – грустно улыбнулся Катан. – Они важное составляющее счастливой жизни и благоденствия…
Дженна