нет, но кто знает, может, это изменит жизнь людей? – она сказала, как выстрелила наугад и, похоже, что-то задела в его сознании.
– Не спорю, может и изменит. Возможно, нет. Никто не уверен. Давай закроем эту тему, пожалуйста.
– Хорошо.
Она повернулась к плите и почувствовала, как за ее спиной разверзается пропасть. Странное и неприятное ощущение. Провал ширится, затем становится глубже и глубже, там ничего нет. Ни звука. Небытие.
Алька помотала головой, прогоняя видение.
– Что? – спросил Микки.
– Все в порядке. – Она обернулась. – Вода вскипела. Давай пить чай. Я сейчас заварю.
Ее движения стали осторожными, словно она боялась совершить лишнее действие. Микки заметил это и произнес:
– Да не думай ты об амазонках. Честно скажу, еще не все выяснено, сегодня после обеда поеду на свалку. У нас будет расследование, вот тогда и поставим точку. Мне кажется, ты раньше времени беспокоишься. Я вернусь и расскажу все, как было. Хорошо?
– И все-таки… – Она проглотила последние слова.
Действительно, что волноваться? Возможно, на самом деле все не так, как нарисовало воображение, но беспокойное чувство не отпустило. Скандалить из-за того, что мнения не совпадают? Глупо. Алька промолчала, не сказала о том ощущении посетившим ее, когда стояла спиной к Микки. Словно ничего не было. Именно в такие минуты она раздражалась на себя: всем существом желала рассказать, но останавливалась.
Они позавтракали молча.
Она ушла на работу.
Микки глянул на часы и начал быстро собираться, боясь опоздать. Телефонный звонок отвлек его от дел.
– Слушаю.
– Это я, Палыч. Ты скоро?
– Сейчас иду. Боюсь опоздать.
– Не спеши. Я жду внизу.
– Что?
– Спускайся и сам все увидишь.
И вот Микки стоял перед домом. Рядом со старшим дозорным урчала двигателем черная машина, длинная и угловатая как гроб. Дорогая модель. Такой автомобиль редко встретишь на улицах Серышевска.
– Привет, Палыч. Откуда это чудо?
– Ты забываешься. – Старший дозорный пожал руку Микки. – Помнишь кто ты? Верховный Судья. А такая машина положена по статусу.
Они сели внутрь. Палыч – на место водителя. Микки – рядом. Служебное авто мягко тронулось с места. Еле слышно зашуршали шины. Другие звуки не проникали в салон, и сравнение с материнской утробой или с коконом возникло само собой. Так уютно и тепло оказалось внутри, что Микки расслабился. Он, следя рассеянным взглядом за дорогой, спросил:
– Палыч, все хотел спросить. У тебя как дела?
– Ну-у. – Палыч пожал плечами. – Все по-прежнему. А что могло измениться? Я официально остался старшим дозорным. Теперь, правда, курирую несколько смен. Или ты имел в виду перспективы Отцовства? Стать штатным Непорочным?
– Ну, да.
– Знаешь, даже если бы ты был Наставником, я б отказался от предложенной чести. Меня все устраивает. А почему ты спросил?
– Да так, просто.
Микки, наблюдая сквозь затемненное стекло за городом, поймал себя на мысли, что Серышевск выглядит сейчас иначе. Что-то неуловимо