Портрет Дориана Грея. Оскар Уайльд

художественным чувством, но и имеет характер. А ты часто говорил мне, что не принципы, а личности с характером движут веком.

      – Что ж, когда мы пойдем?

      – Постой-ка, сегодня вторник. Давай назначим на завтра. Завтра она играет Джульетту.

      – Хорошо. В восемь часов в «Бристоле». Я приведу с собой Бэзила.

      – Пожалуйста, Гарри, не в восемь! В половине седьмого. Мы должны там быть до того, как поднимут занавес. Вы должны увидеть ее в первом акте, когда она встречается с Ромео.

      – В половине седьмого! Что это за время? Все равно что пить чай с мясной закуской или читать английский роман. Только в семь. Ни один уважающий себя джентльмен не ужинает до семи. Ты собираешься встречаться с Бэзилом до театра? Или мне следует ему написать?

      – Милый Бэзил! Я не виделся с ним неделю. Просто чудовищно с моей стороны, ведь он прислал мне мой портрет в совершенно восхитительной раме, которую сам сделал, и, хотя я немного ревную к картине, где я на целый месяц моложе, должен признать, я от нее в восторге. Наверное, будет лучше, если ты ему напишешь. Не хочу встречаться с ним наедине. Он говорит вещи, которые мне неприятно слушать. Дает добрые советы.

      Лорд Генри улыбнулся:

      – Люди любят давать другим то, что необходимо им самим. Я бы назвал это наивысшей щедростью.

      – О, Бэзил – прекрасный человек, но, по-моему, немного филистер. Я это понял, когда познакомился с тобой, Гарри.

      – Мой дорогой мальчик, Бэзил вкладывает в свою работу все, что есть в нем прекрасного. В результате для жизни у него не остается ничего, кроме предрассудков, принципов и здравого смысла. Из тех художников, которых мне довелось знать, самыми приятными оказывались те, кто как художники никуда не годились. Хорошие художники просто живут в своих творениях, а следовательно, сами по себе совершенно неинтересны. Великий поэт, по-настоящему великий поэт – самое непоэтическое создание на свете. Зато поэты средней руки абсолютно восхитительны. Чем плачевнее рифмы, тем оригинальнее внешность. Сам факт опубликования сборника второсортных сонетов делает человека совершенно неотразимым. Такой поэт собственной жизнью воплощает поэзию, которую не в силах создать. Но есть и другие. Эти, наоборот, пишут стихи, которые не осмеливаются воплотить в жизнь.