телом. Он посылает короткие электрические импульсы в нервную систему, чтобы вызвать сокращения определенных видов, или даже отдельных мышц! Но, уверяю, он лишь помощник. От его ошибок меня защищают миллиарды командных строк кода. Он просто не способен ошибаться. Это исключено!
–– Идеальный солдат. Звучит… крайне ободряюще. – закурила Ульяна, отгибаясь обратно на задний диван.
Машина сбавила ход. И черный «чемодан» уже не вальяжно и грациозно плыл по столичным улицам, поскрипывая подвеской, а тащился. Моргана всматривалась во все, что было на дороге. С заднего кресла вперед подалась и Вирхова, хватаясь за оба кресла руками. Дима же оглянулся по сторонам.
–– Что за черт? – едва слышно спросил он.
По бокам от Волги были грязные и засыпанные всяким мусором улицы с поломанными и обгоревшими столбами, дома с побитой штукатуркой, разбитые витрины и сорванные вывески. Кое-где еще искрили болтающиеся на креплениях оборванные провода. Столица начала погружаться в то же состояние, в котором Дима застал Берлин. Прилавки обнесены и разграблены. Пустые банки больше походили на сгоревшие квартиры с кучей искореженного железного мусора, который раньше был банкоматами. По этим улицам прокатились самые настоящие бои. И стихли они только-только. Из окон ветром выдувало занавески, а пластиковые рамы первых этажей хлопали на ветру. Со многих балконов были содраны стальные решетки, а квартиры были так же превращены в баррикады. Дорогу Волге преградила целая куча тлеющих и жутко вонючих покрышек. Вдалеке, догорая, присел на асфальт пожарный КАМАЗ с разбитой кабиной. На земле были следы гусениц, но не танковых. Скорее всего полицейские баррикады пробивали строительной техникой. Это подтвердил и перевернутый броневик, что был на одной из улочек, перегородив ее. На искореженной технике остались следы от узкого экскаваторного ковша.
Дима обернулся на Ульяну, но даже та не знала, что и сказать. До Красной Площади было еще около полутора километров по прямой, но следы гражданских протестов были видны даже здесь. Приходило понимание, что толпа вскипела, как по команде. А Вирхова ничего не знала и сейчас расхлебывала все то, что не смогла предусмотреть. Лицо ее стало по-военному суровым. Быстрым взглядом она огладывала все, что было вокруг. Пыталась что-то придумать и сказать, но ничего еще не выходило. Женщину распирало от злости, но она не показывала виду. Подвернула ворот черной водолазки, и мотнула головой. Не глядя выбила из пачки новую сигарету, и сунула ее в зубы, но подкурить не успела. Машина свернула на соседнюю улицу, и остановилась.
Волга только чудом не въехала в остов грузовика, который стоял в масляной луже со спущенными колесами. Вокруг него по асфальту распространялся легкий белесый дымок. В воздухе четко ощущался запах гари и сожжённой резины, некоторая горечь от слезоточивого газа. Здесь же появились и первые люди. В основном это были раненные и покалеченные в неравных городских боях гражданские в разнообразных одеждах. Рядом с некоторыми лежали отбитые с боями полицейские каски