без чешуи и крыльев.
– Весьма интересно, – сказала она безразличным тоном. – Но будет лучше, если вы не станете говорить об этом вот так… откровенно.
– Почему?
Нет, папаша был гребаным придурком, тут сомнений нет, но кровь-то тут каким боком? Придурок – понятие интернациональное, от расы и происхождения не зависящее.
– В обществе не принято.
– А…
– И вообще, лучше поменьше о себе рассказывать. Мы потом подумаем, какую историю сочинить, чтобы этот брак не казался таким вот…
– Каким?
Чувствую, вот-вот полыхну.
А все Чарли! Я отъеду, дорогая. Ненадолго, дорогая. В канцелярию вызывают, к императору. А ты пока осмотрись.
Дорогая.
Чувствуй себя как дома, что называется.
Чаю попей.
Опять.
Вот и сижу. Хлебаю прозрачный безвкусный чай.
– Нелепым, пожалуй. – Маменька Чарльза отставила чашку. – Вы совершенно не вписываетесь.
– Во что?
– Ни во что.
Ага, прежде всего, в ее планы.
– Что поделать. Уродилась я такой, невписуемой.
И снова сидим. Смотрим друг на друга. Ей явно хочется мне яду сыпануть, да и у меня мысли подобные в голове крутятся, чего уж тут. Но улыбаемся. Старательно так. Аж лицо сводит.
– К сожалению, – это моя дорогая свекровь произнесла с искреннейшим огорчением, – нам придется искать выход.
И вздохнула.
Я тоже вздохнула. А чашечку отставила.
– А ужин будет? – поинтересовалась я, потому как завтрак давно переварился, обед я, как понимаю, пропустила, но хоть на ужин-то попасть должна.
– Леди пристало проявлять умеренность. – Свекровь не упустила случая уколоть.
– Леди пусть проявляют, а я жрать хочу. – Почему-то хотелось сделать гадость.
Определенно.
Я ведь знаю, что леди так не говорят.
И не сидят откинувшись в кресле, опершись на подлокотник. И вообще, ведут себя иначе. Я… я бы тоже могла. Наверное. Да вот беда, желания нет.
Маменька Чарли прикрыла глаза.
– Что ж, – сказала она. – Думаю, нам стоит поговорить серьезно.
А то до этого мы мило шутили?
– Ужин, несомненно, будет, но я не уверена, что вам, дорогая моя, место за одним столом с воспитанными людьми.
– Могу пожрать и в комнате.
Матушка моя укоризненно взглянула бы, и у меня бы сразу проснулась совесть. Может, даже настолько, чтобы извиниться. И притвориться леди.
Чтоб их.
Но матушки тут нет… к слову, надо узнать у Чарли, где она.
– Да, это будет замечательно… завтра я приглашу модистку. И кого-нибудь, кто займется вашей внешностью, хотя сомневаюсь, что ее можно улучшить. Но цвет вашей кожи общество не поймет.
Охренеть.
Еще и цвет кожи не угодил. Обществу. Чарли вот притерпелся как-то, а общество, значит, не поймет.
– К сожалению, мой сын весьма уперт. Да и брак этот… боюсь, что в свете последних событий его императорское величество могут пойти навстречу и дать свое согласие.
– На