котором, правда, Пух никогда не был – еще чего не хватало!) и даже кооперативный рынок со сникерсами на пятачке у Центральной городской больницы… Тут и правда было чему обрадоваться! Но, блин, «Санчо»?! Что это было?! Откуда физрук и новенький друг друга знают? Прозвище явно не было придумано только что: Степаныч такой ерундой никогда не занимался и в целом в фамильярности со школьниками замечен не был.
– Короче, – снова хлопнул в ладоши Степаныч. – Дальше сами познакомитесь. Обойдемся сегодня без переклички. Девочки, три круга бегом вокруг двора в свободном темпе! Пацаны, каждый делает по десять отжиманий и по десять приседаний! Приду – проверю!
С этими словами физрук двинулся обратно к школе, чтобы сделать еще пару глотков подаренного тестем смородинового самогона – как это про себя называл Степаныч, «чисто для блеска глаз». Наиболее послушные восьмиклассницы нехотя потрусили вокруг двора; все остальные расселись на ржавых брусьях и зашептались, постреливая глазами в сторону Шаманова. Который, как неохотно признался сам себе Пух, был реально видным парнем. Возможно, в спорте и впрямь было что-то толковое, и зря он, Аркаша, так его ненавидел. Уроки фортепиано – это, конечно, хорошо, но такую бицуху на них не накачаешь.
У мальчиков, разумеется, были дела поважнее отжиманий. Первым к этим делам приступил Костя Ким.
– Э, новый, раз на раз? – крикнул Каратист, издал боевой клич и принял боевую стойку, подсмотренную им в фильме «Выход дракона» с Брюсом Ли.
На это Шаманов, натурально, просиял, характерно встряхнул плечами и бодро сказал:
– Базару ноль, братик, погнали! Я по карате только не очень, больше по боксу.
Это была самая крутанская фраза, которую все присутствующие, включая Костю Кима, слышали в жизни (за исключением разве что фраз, слышанных всеми в видеосалонах).
– Ладно, похер, – резко стушевался Каратист. – Ты ж приемов не знаешь, размотаю тебя как нехер делать. Жалко даже. Научишься карате – приходи.
Глаза Шаманова вдруг стремно блеснули.
– Да не, братан, че ждать, – сказал он, сжал кулак и протянул его в сторону Каратиста в боксерском боевом приветствии.
Костя отскочил. Девочки захихикали. Питон в голос загоготал. Шаманов с полминуты простоял с протянутым приветственным кулаком, потом пожал плечами и радостно сказал:
– Базару ноль, братец. Передумаешь – маякни.
Всем стало очевидно, что спарринг, даже не начавшись, скоропостижно закончился победой Шаманова. Костя Каратист, судя по его выражению лица, вдруг открыл для себя проверенную тактику Пуха в общении с Сисей и его компанией – просто вычеркнул всё, что вокруг происходит, из реальности. Он задумчиво посмотрел в синее небо, развернулся и ушел по направлению к турникам, больше не сказав Шаманову ни слова.
– Э, але, слышь, как тебя там! – вдруг крикнул Крюгер.
Новоприбывший, успевший уже разжать кулак и опустить руку, повернулся к нему, не переставая лучезарно улыбаться, и вопросительно вскинул бровь.
– Я,