команды.
– Крепкий напиток лишь добавляет крепости верным решениям, – хмыкнул Тычок, припомнив одну из своих излюбленных фраз, некогда и по случайности рожденных в долгих и тяжелых путешествиях.
Откупорив пробку, он с наслаждением вобрал ноздрями хмельной древесный аромат и сделал большой глоток. Затем спрятал флягу, облокотился на бок и, затянув простенький заунывный мотив, принялся ждать, когда жар окончательно развеется и выпустит его из вынужденного заточения.
Вдруг чернота, царящая в округе, словно ожила. Густой мрак в дальнем углу комнаты пошел мелкой рябью, зашевелился и выдавил из себя долговязую обособленную тень. Еле слышно ступая по грязному полу, призрак выставил перед собой длинные тонкие руки, крепко сжимающие обломок заржавленного металла. Рукоять оружия – пожалуй, единственное, что осталось от некогда величественного клинка – тускло блеснула в крохотном пятнышке света. Протяжный хрип слился с боевым кличем. В резком замахе силуэт занес меч высоко над головой и ринулся в атаку.
Услышав частые приближающиеся шаги, Дики торопливо обернулся. Перед взором замаячила размытая темная фигура. Инстинкты не подвели старого барсука, а недавний глоток терпкого эля лишь обострил чувства. Страх перед внезапной угрозой колкими ледяными мурашками прошелся по телу канри и, с силой подняв Тычка на ноги, бросил его вправо. Широкий обломок древнего, но по-прежнему смертоносного оружия, с лязгом врубился в стену, где мгновение назад находилась голова капитана. Яркие искры брызнули в сторону, фантом зло забормотал и, пошатываясь, шагнул в пятно зарева, мерно сочащегося из дверного проема. Безумная рваная улыбка немым отпечатком широко застыла на лице противника.
– Давинти? – ошарашенно прошептал Тычок и ощутил предательскую слабость в коленях.
Сурово стиснув зубы, он мысленно взял себя в руки. Не мешкая отставил опорную ногу, принимая позу для боя, потянулся к поясу и, выхватив палаш, приготовился к сражению.
– Сюда… Сюда, капитан. Идите ко мне… – елейным эхом разнеслось по комнате.
Голос, исходящий от пошатывающегося силуэта, был точь-в-точь похож на певучий говор эльфа. И безошибочно повторял типичные для поэта особенности речи так, что сомнений в его подлинности возникнуть не могло. Однако полоска рта стоящей перед капитаном твари оставалась полностью неподвижной, в то время как слова продолжали звучать. Ломаные, неестественно резкие движения выдавали в противнике иную, совершенно не присущую ни одному разумному созданию природу.
Фантом быстро сместился навстречу канри, неуловимым рывком вздернул оружие кверху и, прохрипев нечто отрывистое, мгновенно обрушился на капитана, желая единым ударом завершить неравную стычку. Атака была настолько стремительной, что Тычок, попросту не успевая отскочить, вынуждено принял удар на себя. Сжав обеими лапами рукоять палаша, он всем телом перешел в лобовой блок. Над головой Дики разорвался оглушительный звон металла,