шестнадцать, и он заменял своего отца, взявшего короткий отпуск. Ни один из его бывших учителей за все пять лет обучения в деревенской школе не внушал ему такого животного ужаса, какой вселял в его душу сумасшедший отец бурри-мемсахиб.
– Ты, негодяй… отравить меня вздумал?
– Нет, сахиб.
– Что ты мне дал?
– Нимбу-пани, сахиб.
Доктор Сет, тряся челюстью, внимательно взглянул на Мансура. Уж не пытался ли этот щенок дерзить ему?
– Конечно нимбу-пани, я, по-твоему, решил, что это виски?
– Сахиб… – пробормотал Мансур, совершенно сбитый с толку.
– Что ты в него положил?
– Сахар, сахиб.
– Ты, паяц! Я всегда пью нимбу-пани с солью, а не с сахаром, – прорычал доктор Кишен Чанд Сет. – Сахар для меня – яд. У меня диабет, как и у твоей бурри-мемсахиб. Сколько раз я говорил тебе об этом?
Мансура так и подмывало ответить: «Ни разу», но он остерегся. Обычно доктор Сет пил чай, и он приносил ему молоко и сахар отдельно. Доктор Кишен Чанд Сет грохнул тростью об пол.
– Иди. Что ты вылупился на меня, словно сова?
– Да, сахиб, я приготовлю еще один стакан.
– Оставь этот. Нет. Да, сделай другой.
– С солью, сахиб, – рискнул улыбнуться Мансур. У него была довольно приятная улыбка.
– Над чем ты смеешься, словно осел? – спросил доктор Сет. – С солью, конечно!
– Да, сахиб.
– И еще, дурак…
– Да, сахиб?
– И с перцем тоже.
– Как вам угодно, сахиб.
Доктор Кишен Чанд Сет повернулся к своей дочери. Она поникла перед ним.
– Какая у меня дочка? – риторически спросил он. Ждать ответа Рупе Мере пришлось недолго. – Неблагодарная! – Ее отец откусил печенье, чтобы подчеркнуть сказанное. – Непропеченное! – добавил он с отвращением.
Госпожа Рупа Мера предпочла не перечить. Доктор Кишен Чанд Сет продолжил:
– Приехала из Калькутты неделю назад и ни разу не навестила меня! Ты настолько ненавидишь меня или мачеху?
Поскольку ее мачеха Парвати была значительно моложе ее самой, госпоже Рупе Мере было очень трудно думать о ней иначе, чем о медсестре своего отца, а позже – как о его любовнице. Несмотря на то что госпожа Рупа Мера была очень придирчива, Парвати не так уж и сильно ее возмущала. Отец в течении трех десятков лет после смерти матери был одинок. Парвати хорошо относилась к нему, и (предположительно) ему тоже было с ней хорошо. Во всяком случае, думала госпожа Рупа Мера, именно так все и происходит в этом мире. Лучше со всеми поддерживать хорошие отношения.
– Но я приехала сюда только вчера, – повторила она. Она говорила об этом минуту назад, но, очевидно, он ей не поверил.
– Хмх, – снисходительно произнес доктор Сет.
– Брахмпурским почтовым.
– В своем письме ты сообщала, что должна была приехать на прошлой неделе.
– Но я не смогла забронировать билет, баоджи, потому решила остаться в Калькутте еще на неделю.
Сущая правда, однако немаловажную роль в решении задержаться сыграло также удовольствие еще немного пообщаться с трехлетней