неделимы.
Для нас очень важно, чтобы наше представление о Боге как можно больше соответствовало истинной сущности Бога. Наша формулировка своей веры почти не имеет значения по сравнению с нашими мыслями о Нем. Наше подлинное представление о Боге может быть похоронено под грудой мусора общепринятых религиозных понятий, и, возможно, потребуется осмысленный и настойчивый поиск, прежде чем нам удастся увидеть и понять наше подлинное представление о Боге. Только после сурового самоанализа мы, скорее всего, сможем узнать, что же мы на самом деле думаем о Боге.
Правильное представление о Боге является основой не только систематической теологии, но и практической христианской жизни. Для нашего поклонения это имеет такое же значение, как фундамент для храма; если фундамент поставлен неправильно или неровно, то весь храм рано или поздно рухнет. Я думаю, едва ли найдется такое отклонение от догмата Церкви или такое нарушение норм христианской этики, которое нельзя бы было объяснить как результат несовершенных или недостойных мыслей о Боге.
По-моему, господствующее сейчас, в середине XX столетия, представление о Боге совершенно недостойно Всевышнего, а для тех, кто называет себя верующими людьми, стало чем-то вроде морального бедствия.
Даже если бы все небесные и земные проблемы одновременно обрушились на нас, это было бы ничто по сравнению с той великой проблемой, которая встает перед нами, когда мы думаем о Боге: есть ли Он? Какой Он? И как мы, существа, наделенные моралью, должны вести себя по отношению к Нему?
Человек, который приходит к правильному пониманию Бога, освобождается от тысячи преходящих проблем, потому что он сразу же понимает, что эти проблемы если и будут волновать его, то недолго; но даже если он сбросит с себя груз многочисленных сиюминутных проблем, тяжкое бремя вечности начнет давить на него сильнее, чем все беды сего мира, взятые вместе. Этот тяжкий груз – обязательства человека перед Богом: ежеминутная, не покидающая нас до конца нашей жизни обязанность любить Бога всей силой нашего ума и нашей души, полностью повиноваться Ему, достойно служить Ему. И когда недремлющая совесть человека говорит ему, что он ничего этого не делал и что, напротив, он с детства восставал против величия Небес, тяжесть внутреннего самоосуждения может оказаться просто невыносимой.
Евангелие может снять с нас это тяжкое бремя, дать красоту взамен праха, одежды хвалы взамен печали. Но если человек не ощущает этого бремени, Евангелие для такого человека ничего не будет значить. И пока человек не увидит Бога высоко в Небесах, для него не будет ни печали, ни тяжкого бремени. Приземленный взгляд на Бога лишает Евангелия всех, у кого такой взгляд.
Среди грехов, к которым склоняется человеческое сердце, едва ли найдется такой грех, который был бы более ненавистен Богу, чем идолопоклонство, ибо идолопоклонство – это клевета на Его личность. Сердце идолопоклонника искажает сущность Бога (а это уже само по себе ужасный грех) и заменяет истинного Бога существом, которое похоже