все возвратится к нам после зимы.
В последних туманах скрипят флюгера.
Любимая, осень стоит у двора.
Она в догоранье короткого дня.
Прощаньем овеяны кроны и лица.
Все шепчет «прости» и не может проститься.
И женщина горько целует меня.
Мы вновь выпили, одобрительно хлопая по плечам Айнберга.
– А что? Весьма неплохо, – первым откликнулся торопыга Чернозёрский, сам писавший стихи. – Это о настоящем чувстве, а мы тут разруливаем ситуацию с элементарным недержанием либидо. В жизни одно, в стихах другое.
– Это у тебя другое, – не согласился Айнберг.
– Не скажи, – запротестовал Шура. – Меня после каждого левака наоборот к жене больше тянет.
– А меня на новые приключения, – осклабился Чернозёрский. – Вот рассуди, Старик, у кого из нас любовь настоящая? Да и есть ли она вообще в жизни? Ты после смерти жены уже лет пять живешь один. И не заметно, чтобы тебя к женщинам тянуло. Или дал зарок?
– Ничего я не дал. И вам не судья. Любовь в разном обличие бывает. Мне повезло, что я свою Татьяну встретил. У меня после неё никого не было. И не будет. Я до сих пор с ней по ночам разговариваю… В этом, наверное, суть любви – если даже при жизни не наговорился с ней… Очень хорошо ты, Саша, написал о расставании, – проговорил Старик враз осипшим голосом. – Особенно про то, как мало уверены мы, что всё возвратится к нам после зимы….
Мы переглянулись и замолчали. Рогов скрывал от нас, что давно и тяжело болеет.
– Вот что меня тревожит: почему Венера как-то походя уточнила где ей найти Чернозёрского? – Олег Валерьевич прервал затянувшееся молчание и задумчиво оглядел всех нас, словно надеялся на подсказку. – Что-то в этом…
Он не успел закончить – в кабинет ворвалась Мура. Выдернула стул из-под опешившего Семёна и хряснула им по Шуре. Тот улетел в угол и, вскочив, тут же схватил подшивку газеты, чтобы защищаться от ударов разъяренной супруги. Первыми к своему удивлению выскочили из кабинета мы с Голубевым, за нами Чернозёрский, следом Айнберг вытащил Старика, желавшего спасти Шуру от расправы…
– Хотел от меня спрятаться, сволочь! – кричала Мура на всю редакцию. – Да я твой змеиный шёпот в трубке сразу уловила! Убью!…
На следующий день супруга Шуры все же была на премьере в кукольном театре. И даже, говорили, поощрительно аплодировала ему: Шиш, несмотря на душевные и физические травмы, замечательно сыграл роль Карабаса Барабаса.
…A Старика похоронили весной, рядом с супругой, как он и хотел.
Шура Шиш и маленький народ
До тех пор пока мой приятель Шура Шиш не купил себе автомобиль, он испытывал классовую ненависть ко всем, кто владел этим вожделенным для него движимым имуществом.
– Ну, почему простой советский человек не может купить автомобиль? – вопрошал он обычно после третьей рюмки. – Какой-нибудь америкос или грек, не говоря уже о датчанах и прочих шведах, запросто