автомобиля и несколько конных экипажей. Увидев издалека запряжённых в крытые повозки животных, Егор не обратил на них внимании, решив, что это лошади. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что корноухие с серо-голубой безволосой кожей и горбоносыми мордами животные лошадей напоминают только пропорциями тел.
К Егору подходила группа чиновников. Впереди шагали Рорик с Дугриком.
– Вы сделали это, друг мой! – сказал секретарь с неглубоко спрятанной патетикой. – Хочу сказать вам прилюдно, не таясь: с этого дня – вы мой герой. Не позднее сегодняшнего вечера принимаюсь за поэму.
– Довольно. Не рвите мне сердце, милый поэт. Лучше до гостиницы подбросьте.
– Но… позвольте, господин префект ждёт вас.
– Подождёт, – бросил Егор, направляясь к автомобилям.
Консультант начал было бубнить, выказывая своё недовольство своеволием господина Мэдлонга, но Егор его перебил:
– Дугрик, если вы не замолчите, пойдёте пешком.
Когда подъезжали к гостинице Рорик, склонившись к Егору, спросил с неподдельным участием:
– Вы не в духе? Ведь всё, кажется, кончилось хорошо.
– Что будет с пленными?
– Видите ли, городская тюрьма у нас обветшала, так что их пока поместят в армейские гауптвахты. Ну а потом, по-видимому, этапируют в Юз.
– Зачем?
– Как зачем? – Рорик озадаченно поднял брови. – Тайная канцелярия находится в Юзе. Ну и… там их допросят, а потом определят меру наказания.
– Те, кто допросы переживёт, – добавил Дугрик, – отправятся на каменоломни. До конца дней.
Егор попросил водителя остановиться. Вышел и двинулся к гостинице. Там он завернул на веранду, сел за столик и, подперев щёку, прикрыл глаза. Скверно было у него на душе. Теперь что угодно можно думать или говорить: использовали, мол, в тёмную, принудили, завлекли, сути это не меняет – он участвовал в подлом деле.
Подошла тётушка Милли.
– Господин, почему вы здесь сидите? Вы не ранены? – говорила женщина, заглядывая ему в лицо.
– Всё нормально, просто устал. Уберите, пожалуйста, куда-нибудь эту штуку, – сказал он, протягивая ей блигзер. – А я пойду спать.
Выспаться толком не удалось: разбудили голоса за дверью – пришли посыльные от префекта.
Кроме префекта и ещё трёх чиновников в кабинете присутствовали два господина, которые не были похожи ни на эгимонян, ни на иглисси. Один – приземистый шатен лет пятидесяти с брюзгливым выражением лица, другой – молодой худощавый с заметными залысинами. Пожилой был в чёрном длиннополом сюртуке и белой рубашке с галстуком-шнурком. Молодой – в бриджах, рубашке цвета хаки и кожаном жилете.
– А вот и наш воин, освободитель, так сказать, детишек! – провозгласил префект, когда Егор и Рорик с Дугриком зашли в кабинет. – Он поднялся с места и, раскинув руки, как для объятий вышел из-за стола. Однако обнимать он никого не стал, а сменив торжественный