деле ей постоянно нужно было делать хоть что-то. Нужно было быть занятой. Только благодаря своему решению заниматься всем что есть в мире, бессмертная еще не сошла с ума. А ей было не много ни мало, а три тысячи лет. Три тысячи семьсот тридцать два года, если точно.
Впереди образовалась пробка и Екатерина притормозила. После чего выглянула из своего довольно дорогого автомобиля и попыталась разглядеть причину этой внеплановой остановки. Сие ей не удалось. Поэтому она обратилась к водителю, чей автомобиль стоял рядом:
– Вы не знаете, почему стоим?
Тот ответил сквозь открытое окно. Была середина сентября.
– Авария. Так я понял.
– Это плохо. —Екатерина нахмурилась.
– Согласен. Надеюсь, что никто не пострадал. – согласился мужчина.
– Плохо, что мне придется стоять в пробке из -за какого-то придурка или дуры. – уточнила бессмертная. Для нее смерть не была чем-то страшным. Наоборот, с этой милой старушкой она давно мечтала встретиться. И была уверена, что коса у нее будет красивая. Как и сама старуха. – Какая разница, пострадал кто или нет? Мы его не знаем. Он нас не знает. Завтра же забудем о случившемся. Между прочим, каждую секунду на земле умирает куча народу. Волноваться о каждом здоровья не хватит.
Мужчина как-то странно на нее посмотрел и поспешно отвернулся, но ничего не ответил. А бессмертной его ответ и не нужен был.
«Пускай быстрее разберутся с этим. Мне опасно вот так вот стоять!»
И это было чистой правдой. Времени у нее было предостаточно, но как было сказано выше, ей было необходимо постоянно что-то делать. Самым плохим было то, что ей не нужно было ни есть, ни пить. Спать она могла, но заснуть у нее получалось очень редко. Так что 24/7 Екатерина проводила, бодрствуя и думая. А мысли очень часто норовили перескочить на тему несправедливости этого мира, жестокости судьбы и даже мыслях о новой попытке самоубийства.
Последних было очень много, когда ей стукнула тысяча лет. Ей надоело постоянно работать и страдать. Поэтому бессмертная, как только не пыталась себя прикончить. Вешалась, резала вены, прыгала со скал, пробовала топится, но каждый раз попытка заканчивалась одинаково. Волной чудовищной боли, которую она чувствовала очень остро и уже естественным заживанием ран и переломов. Над ней будто кто-то пошутил в этом плане. Кровь осталась и текла по венам, сердце билось, но при этом зарастало все мгновенно.
После столетий неудавшихся суицидов, Екатерина взяла -таки себя в руки и приложила все усилия чтобы не сойти с ума. Уж очень ей не хотелось пускать слюни в приступе идиотизма и бегать с криками о смерти. И с того момента она держит себя в руках вот уже больше двух тысяч лет.
Но сейчас, во время нахождения в пробке, ее непослушные мысли снова потекли не туда, куда нужно:
«Этот мир все больше и больше нервирует. Становиться все труднее жить в нем. Может быть снова попробовать