Ганкина
художник Алена Ревякова-Кошеленко
автор послесловия Дмитрий Симонов
© Галина Андрейченко, 2023
ISBN 978-5-0060-7162-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В лабиринтах времен
Пространственно-временной континуум – давняя и прочная ткань, из которой подспудно вырастает вся мировая культура. Читатель вылавливает из текста собственные смыслы, прокладывает биографические тропинки, сравнивает со своим личным опытом, и на этом более или менее прочном фундаменте вырастает здание понимания чужого текста. Сколько читателей, столько и зданий, порой таких причудливых, что автор с трудом узнает в них собственную конструкцию. Знакомьтесь, четвертая книга Галины Андрейченко «Времена перевирая» глазами ее редактора – попытка понимания.
Первый раздел «Припрятанный дневник» задает основные темы сборника: путешествия, город, реальные и вымечтанные культурные пространства, где живет лирическая героиня; человеческие отношения, закономерно заканчивающиеся одиночеством; слегка намеченные контуры биографии. В частности, специфическое детство – никакой ностальгии и розовых пони. В памяти остался семейный портрет, где навеки застыло лицо Пьеро, вымазанное белым и сливающееся с таким же белым платьем, и кажется, все заранее предрешено «хроморукой судьбой». Однако все не так безнадежно, ибо в этом детстве пишутся злые стихи, а лирическая героиня брошена в море жизни, но не безымянным расплывчатым лицом из толпы, а Греем из «Алых парусов».
Эмоциональным и логическим центром первого раздела становится цикл «В наших ломаных руках», где стесанный анкер старых часов перепутал, а возможно, и переврал все времена и пространства. Мало того что в Ялте идет снег, а в пафосной Ницце растет крапива, так еще на вылезающие из камина лица взирает бледный ангел, нашедший прибежище в ломаных руках. Дальше – больше: проклятья вокзала, мгла телефона, блудные пальцы голодного города, кажется, что лирическому герою остается только безвольно подставить свою голову под топор безжалостного времени, тем паче что смерть уже давно поигрывает дрелью в скособоченном доме. Смело перемещаясь по культурным пространствам разных эпох, сталкивая и разрушая литературные штампы, автор завершает свой цикл петербургской балладой, где синий подснежник заглядывает в окно к физалису, а оставленное письмо все-таки дождалось своего читателя. И пусть давно перемараны все фамилии, но память в данном случае дарит надежду, хотя реальность постоянно бормочет «alles».
То явно присутствуя, то растворяясь на заднем плане, в текстах раздела проступают страницы припрятанного дневника, который ведет не только лирическая героиня, а целая толпа людей, живущих в разных столетиях и пространствах. Они стучатся в наши сны, прорываются в реальность и хотят рассказать что-то важное о времени и о себе. Я предлагаю воспользоваться этой мыслью как ключом, чтобы открыть им следующие разделы сборника.
Второй раздел «Из книги путешествий» представляет собой крайне субъективные впечатления от многочисленных и разнообразных путешествий лирической героини. Вы скажете, что впечатления всегда субъективны. Позвольте не согласиться, ибо существует достаточно долгая традиция описания достопримечательностей, исторических событий и прочих примет того или иного пространства, в которых автор лишь добросовестный ретранслятор чужих нарративов. Текст Галины Андрейченко являет собой попытку услышать и почувствовать пространство и время, звучащие на разные голоса. В этом плане одним из центральных текстов становится описание улицы Всех Святых в Вильно, где звучат «… белорусский, литовский, английский», а прохожий пытается разобрать в этой разноголосице ответ на вопрос: «исполнится ли его заветное желание?». Возможно, все наши перемещения в пространстве – это исполнение осознанных и неосознанных желаний. Уже предсказуемо, что количество заколоченных окон, хоров плакальщиц, дырявых кантат и отплакавших альбомов явно превышает число гармоничных и солнечных дней. Особенно явственно эта тенденция видна в петербургском ноктюрне, восходящем к Медному всаднику, Незнакомке и другим текстам русской литературы. Тот удивительный замес, в котором соединились эти образы, а также пронзительное прощание с городом в последнем стихотворении цикла «Через тридцать лет» отмечает болезненные разрывы и поколенческие травмы.
Однако лирическая героиня отнюдь не только печальница и плакальщица. Перелистаем несколько страниц и услышим ритм бубна, который звучит в упругих строках стихотворения «Будва». В нем «пляшет ветер», «вышитым рядном пляшут будни» и жизнь приобретает новые краски.
Из любого путешествия приходится возвращаться в знакомый подъезд, в молчание и привычные сны. Казалось, что все вернулось на круги своя, но ведь даже дождь в кафедральном соборе сопровождается запахом кофе, а зевающий бармен все-таки запомнил лирическую героиню, путешествующую по пространству и времени.
Наверное, предсказуемо, что в «Городе плохой погоды» будет холодно, мокро и грустно, но все не так просто в пространствах Галины Андрейченко. Во-первых, абсолютно