лишился восьми из них, да и последняя держалась некрепко за израненное тело. Он повалился ничком в щетинистую траву, надеясь, что в суматохе его не найдут и добивать не станут. То ли его спасла плебейская окраска, то ли темнота – но он остался жив. Видимо, ненадолго, но хотя бы умереть свободным – уже хорошо. Он сбился со счета, сколько раз смерть проходила мимо, задев его своим тяжелым кожаным плащом, и знал, что рано или поздно она его достанет. Они не остановятся. Семь покушений за полтора года – это слишком даже для такого изгоя, как он. Можно было бы назвать Мура неудачником, но никому не было известно, сколько умения и удачи нужно ему, чтобы до сих пор оставаться в живых и при этом ни разу не подвести своих нанимателей.
Невдалеке по камням звонко перекатывался неширокий ручей, но Мур понимал, что доползти до него не сможет, хотя пить хотелось ужасно. Он попытался сдвинуть себя с места, цепляясь обломанными когтями за каменистую почву, но усилие приблизило его к воде всего на пару шагов. При этом боль снова взорвалась внутри, будто кровавый пузырь, и сознание покинуло невезучего наемника.
Мур пришел в себя от того, что почуял запах дыма. Медленно выплывая из спасительной темноты беспамятства, он постепенно стал ощущать и другие запахи и звуки. Ручей журчал совсем рядом. Потрескивали сучья, и булькал кипяток, значит, дым шел от костра. Остро пахло дегтем и травами, а еще лавандовым мылом… Женщина?
Он приоткрыл глаза.
Худенькая фигурка склонилась над костром, помешивая варево. Огненные отблески ложились на лицо, на стянутые ремешком русые волосы, покрывали бледные щеки жарким румянцем, заставляли светлые глаза сиять желтым, как у кошек. «Хозяйка», – лениво подумалось Муру. Он вырос сиротой, всегда был одиночкой и не привык никому подчиняться, тем более – человеку. Люди и кошки уже очень долго жили бок о бок и достаточно изучили друг друга, чтобы убедиться, что настоящего понимания между народами не достигнуть. Слишком уж они разные. Редко кто из людей стал бы связываться с полумертвым котом, истыканным стрелами, как еж – иглами, тратить на него свое время и силы, тем более, что среди людей считалось, что кошки не способны на благодарность. Но на самом деле, если так случалось и человек спасал коту жизнь – он становился ему другом и хозяином, которому надлежало преданно служить до самой смерти, не считаясь с долгами. Таков был кодекс чести, хотя соблюдали его не все.
Женщина повернулась и заметила, что Мур разглядывает ее.
– Я рада, что ты пришел в себя, – улыбнулась она.
Мур попытался приподняться. Она быстро оказалась рядом с ним, придерживая за плечо.
– Тебе лучше лежать, а то раны вновь откроются.
– Кто ты? – прохрипел Мур.
– Я Фрея, – ответила она, вновь отходя к костру. – Травница.
– Знахарка? – хмыкнул Мур. – У тебя есть дом?
Она негромко рассмеялась.
– У меня есть дом, кот. Далеко отсюда.
– Почему ты ушла?
Она подошла к нему с отваром и поддерживала голову, пока он