сочувствовала ему и даже сказала, что иногда тоже слышит голоса из джунглей. Как? Откуда она могла знать? Он никогда не рассказывал никому о том, что слышал, когда подходил близко к деревьям, о том, какие ужасы заполняли его память. От одной мысли об этом ладони сделались липкими. Пальцы дрогнули, готовые снова отбивать ритм, но тут его мысли прервала глухая дрожь. В ушах зазвенел металлический рев рога-саа – высоко, на одной из храмовых башен, – сотрясающий его кости с головы до ног. Затем последовала пауза, а потом, словно по команде, – скрип отмеченных временем дверей о камень. Входная дверь храма отворилась, и все трое тут же распрямились, когда кто-то выступил к ним из тени.
Массивный мужчина, одетый в свободный синий балахон, встретился с ними взглядом. Экон напрягся. По виду отца Олуфеми нельзя было сказать, что он стар, – на его темно-коричневом лице не было ни морщинки, а тонкие черные волосы были тронуты лишь несколькими нитями седины у висков, – но что-то в этом священнослужителе всегда выдавало возраст. Будучи Кухани, он один руководил храмом, главенствовал над братьями ордена и был лидером города – во многих смыслах. Экон ощутил, как меткий орлиный взгляд мужчины оценивающе изучает каждого из них.
– Идемте, – тихо сказал тот.
Сердце Экона заколотилось, как барабан из козлиной кожи, когда они вступили в храм следом за отцом Олуфеми.
Резные каменные стены молитвенного зала подсвечивали десятки белых свечей – примерно сто девяносто две, определил он, – расставленные на вырезанных в стенах полках, которые поднимались до самого куполообразного потолка. Запах горящего сандала все сильнее заполнял воздух с каждым шагом, который они делали в глубь храма следом за отцом Олуфеми, и Экон знал, что этот запах исходит от жертвенных огней, которые служители храма поддерживают постоянно. Это был запах дома. В храме Лкоссы были молитвенные залы, библиотека, кабинеты для занятий, даже общежитие, где могли в свободное от службы время спать претенденты и неженатые Сыны Шести. Храм был великолепным, полным благоговения, не похожим ни на одно другое место в городе. Экон заметил разноцветные стяги, сложенные в плетеные корзины, – через два месяца их предстоит раздать народу. Храм уже готовился к Связыванию, торжеству в честь богов. Пройти инициацию Сынов Шести накануне такого праздника – особая честь.
– Постройтесь. – Отец Олуфеми по-прежнему стоял к ним спиной, но его голос рассек тишину, как плеть. Экон торопливо отступил на положенное место, встав плечом к плечу рядом с остальными претендентами. Он сжал кулаки, чтобы не дать пальцам двигаться. Отец Олуфеми повернулся и снова оценивающе посмотрел на троих.
– Претендент Адебайо, претендент Менса, претендент Окоджо. – Он кивнул каждому из них поочередно. – Вы трое – последние оставшиеся претенденты, которые смогут стать воинами в этом сезоне. Вы близки к тому, чтобы присоединиться к священному братству, союзу вечному и божественному. Есть люди, которые готовы были бы отдать жизнь за то, чтобы стать его частью, и многие уже отдали ее.
Экон