времена. Когда в ночной мгле стали проступать первые признаки рассвета, Марджори сказала, что ей пора, а ему следует лечь в постель и хорошенько выспаться.
Барт проглотил ком в горле. Он много раз представлял себе этот момент, но все равно очень волновался.
– Можно мне пойти с тобой? – робко начал он.
Марджори удивленно воззрилась на него.
– Я больше так не могу, – слова вырывались из самого сердца. – Мне плохо здесь. Одному. Без тебя. Мне кажется, я больше не понимаю этот мир. Все стало другим. Эти гаджеты, электрические машины, умные дома. Я чувствую себя чужим, как будто мой поезд ушел со станции, а я остался на перроне. Я стар, Марджори, а все вокруг меняется так быстро. Да еще и артрит замучил…
– О Барт… – начала Марджори, но он перебил ее:
– Я хочу увидеть тот волшебный мир, о котором ты говорила. Волшебный мир, где нет больных коленей и старости, и где мы снова будем вместе. Разве я так много прошу?
Какое-то время Марджори сидела, закусив нижнюю губу и глядя в пространство. Казалось, она прислушивается к чему-то. Возможно, так и было. Барт чувствовал: в эти мгновения решается его судьба, и решение принимает отнюдь не Марджори.
Тут лицо жены просветлело. Она протянула руку, и Барт с готовностью схватился за нее, поднявшись на ноги и в последний раз поморщившись от боли.
Держась за руки, они покинули дом, многие десятилетия бывший им родным. Вскоре их силуэты скрылись в густом тумане сырой октябрьской ночи.
А утром соседи обнаружили тело старого Барта Флэнагана, мирно скончавшегося во сне в хэллоуинскую ночь.
* * *
Закончив историю, я оглядел лица друзей. История им, кажется, понравилась. У Наташи в глазах и вовсе стояли слезы.
– Между прочим, идея задабривать духов чем-нибудь сладким существует не только у кельтов, но и во многих других культурах, – добавил я. – Даже у славян принято в поминальные дни оставлять на могиле сладости.
– Которые потом съедают бомжи, – вставил Влад.
– Чаще всего да. Хотя считается, что с могилы ничего есть нельзя. Вроде как продукты напитываются мертвой энергетикой, и за съевшим такую конфетку потом будет по пятам следовать дух покойного.
– Я тут одну историю вспомнила, – нерешительно сказала Наташа, и мы повернулись к ней. – Про нечто похожее.
– Про сладости? – заинтересовался Влад и закинул в рот очередное печенье, смачно запив его чаем.
– Нет, не совсем. Про кое-что… другое.
Кладбищенский приворот
Лия огляделась по сторонам. Взгляд остановился на старой пятиэтажке. Она сверила намалеванный краской номер на стене с адресом в смартфоне. Да, это тот самый дом.
Холодный осенний ветер гонял под ногами рыжую листву, то заводя с ней хороводы, то вдруг бросая на асфальт, как ненужный мусор. Девушка плотнее запахнула полы плаща. Не хватало еще простудиться здесь, на ледяном ветру.
Она понимала, что