освободилось, и Крамер смог поймать его на мушку. Он увидел, как Эмиль Умберто повернулся боком к Хопкинсу и отчетливо услышал его отчаянный крик, обращенный к Деррику и Скотти:
– Вернитесь, идиоты! Там засада!
Его слова еще висели в воздухе, когда со стороны повозок раздался ружейный залп, и оба бунтаря рухнули на вытоптанную землю. Мексиканец выругался самыми грязными словами и снова навел пистолет на Хопкинса.
Крючконосый, бывший, видимо, стреляным воробьем, не теряя времени на лишние объяснения, ловко прыгнул в сторону, перемахнул через забор и бросился наутек, лавируя между быками.
Крамер встал в полный рост, прицелился и спустил курок. Хлопнул выстрел, сизое облако порохового дыма на какое–то время окутало Крамера, он потерял из виду панораму сражения и не увидел, что за мгновение до его выстрела пятый грабитель, не сказавший за все это время ни слова, сделал резкое движение вправо, намереваясь прыгнуть в загон вслед за крючконосым, и поневоле прикрыл собой Эмиля Умберто. Пуля Крамера, предназначенная мексиканцу, угодила прямо посреди лопаток пятого участника банды. Ударом свинца его бросило вперед, и он всем телом упал на спину главарю. В то же мгновение тот выстрелил в Хопкинса, но мертвый сообщник толчком в спину предотвратил смерть маленького шерифа. Мексиканец устоял на ногах, но пошатнулся, сбил прицел, и его пуля ушла в полуденное синее небо.
Эмиль Умберто затравленно озирался, он понял, что окружен, а битва проиграна. Со стороны повозок быстро приближались трое с ружьями, отход назад закрывал Крамер с кольтом наготове, а перед ним все так же неколебимо стоял Джеймс Хопкинс.
Мексиканец тоскливо посмотрел в сторону загона, где скрылся его приспешник.
– Не надейся, – сказал Крамер, проследивший за его взглядом, – пристрелю, шагу сделать не успеешь.
– Твой выстрел уже прозвучал, законник! – насмешливо сказал мексиканец и медленно обернулся.
– У меня их еще пять, – недобро улыбнулся Крамер и показал мексиканцу кольт.
– Отличная вещица, мистер!
– Рад, что тебе понравилась, – произнес Крамер и положил ладонь на курок, – брось нож, руки за голову и стань на колени! Живо!
– Нет, Фил, не стреляй! – громко сказал Хопкинс, – Оставь его мне.
В это время Саттер, Керук и Барнетт подошли к месту сражения и направили стволы на мексиканца. Разглядев, участников засады, грабитель деланно развеселился:
– Ваше Императорское величество, мое почтение! – глумливо выпалил он, – Мы тут немного пошалили с вашей собственностью! Аха–ха!
– Мерзавец! – воскликнул владелец «собственности», лицо его перекосило гневом, – Тебе дорого станут эти десять быков! Ты отправишься на виселицу, не будь я Джон Саттер!
В это время Джеймс Хопкинс снял жилет, скинул на траву широкополую шляпу, стянул через голову рубашку, аккуратно сложил ее поверх шляпы и увенчал стопку одежды своим неразряженным пистолетом. В его руках остался только индейский томагавк.
Шериф