сестра – всадница. Думаю, этим можно объяснить кожаную одежду.
– Думаю, да.
Я выдерживала его взгляд так, будто победа в этом соревновании обеспечила бы мне сам вход в квадрант, а не всего лишь допуск к парапету. Как бы то ни было, я перейду на ту сторону. Мира не должна потерять и брата, и сестру.
Руки Ксейдена сжались в кулаки, он напрягся всем телом.
Я приготовилась к удару. Он может сбросить меня с башни, но я не собиралась облегчать ему эту задачу.
– Ты в порядке? – спросила Рианнон, переводя взгляд с меня на Ксейдена.
Он посмотрел на нее:
– Вы друзья?
– Мы познакомились на лестнице, – ответила она, расправляя плечи.
Он перевел взгляд вниз, заметил наши несовпадающие сапоги, и поднял бровь. Потом разжал кулаки:
– Интересно.
– Собираешься убить меня? – я подняла подбородок еще на дюйм.
Взгляд Риорсона снова столкнулся с моим, и тут небо разверзлось и дождь обрушился стеной, за считаные секунды вымочив мои волосы, кожаный костюм и камни вокруг нас.
Тут в воздухе зазвенел крик, и мы с Рианнон обе взглянули на парапет… Как раз в тот момент, когда Дилан поскользнулся.
Я задохнулась, сердце закувыркалось где-то у горла.
Дилан сумел уцепиться руками за камни и пытался подтянуться, его ноги беспомощно дергались, пытаясь нашарить опору, которой не было.
– Подтягивайся, Дилан! – закричала Рианнон.
– О боги!
Я закрыла рот ладонью – как раз тогда, когда пальцы Дилана соскользнули с мокрого камня, и он упал, быстро исчезнув из вида. Ветер и дождь украли любые звуки, которые его тело могло бы издать, рухнув в ущелье внизу. И мой крик они тоже украли.
Ксейден не сводил с меня глаз и молча наблюдал. И взгляд его я не смогла истолковать. В моем же не было ничего, кроме ужаса.
– Зачем тратить силы на то, чтобы убить тебя, если парапет сделает это за меня? – злая улыбка искривила его губы. – Твоя очередь.
Глава 2
Существует ошибочное мнение, будто в квадранте всадников принято действовать в рамках стратегии «убей или будешь убит». На самом деле всадники не убивают других кадетов… если только в этом году нет нехватки драконов или кадет не является помехой для их крыла.
Тогда все может стать… интересным.
Я не умру.
Я мысленно повторяла эти слова, как заклинание, пока Рианнон называла свое имя всаднику, что вел счет кадетам возле отверстия в стене. Того самого, за которым начинался парапет. Ненависть во взгляде Ксейдена была такой жаркой, что обжигала мое лицо, словно пламя. И даже дождь, который хлестал кожу все сильнее с каждым порывом ветра, не мог унять этот жар – и вместе с ним дрожь ужаса, что раз за разом пробегала по позвоночнику.
Дилан был мертв. Он превратился в имя, всего лишь очередное имя, которое высекут на могильном