тебя? Дай угадаю. С таким именем, могу поспорить, в этом году ты заявилась первой.
– Скорее, это меня заявили. – В моем голосе было гораздо меньше энтузиазма, чем в ее.
– Хм, ясно.
– Кстати, всадники и вправду получают куда больше льгот, чем другие офицеры, – сказала я Дилану, когда очередь снова двинулась вверх.
Тем временем меня догнал тот самый кандидат – любитель похмыкать, – вспотевший и красный. Глядите-ка, похоже, теперь кому-то уже не так смешно.
– Им лучше платят, и с униформой не так жестко, – продолжила я.
Всем наплевать, что носят всадники, лишь бы одежда была черной. Единственные правила, которые применимы к всадникам, это те, что я запомнила из Кодекса.
– И право называть себя крутыми ублюдками, – добавила Рианнон.
– И это тоже, – согласилась я. – Почти уверена, что самомнение выдают вместе с летными шмотками.
– А еще я слышал, что всадникам разрешено жениться раньше, чем другим военным, – добавил Дилан.
– Ага. Сразу после выпуска. – Если мы выживем. – Думаю, это как-то связано с желанием продолжить династию.
Большинство успешных всадников продолжают семейное дело.
– Или потому что мы умираем раньше, чем другие воины, – задумчиво проговорила Рианнон.
– Я не умру, – заявил Дилан с гораздо большей уверенностью, чем я ощущала в себе. И вытащил из-за ворота туники цепочку, чтобы показать нам кольцо, висевшее на ней. – Она сказала, что делать предложение до отъезда – это плохая примета, так что мы подождем до выпускного.
Он поцеловал кольцо и отправил его обратно под тунику.
– Следующие три года будут долгими, но они того стоят.
Я сдержала вздох, хотя это, возможно, самая романтичная вещь из всех, что я когда-либо слышала.
– Можно сократить ожидание, – усмехнулся парень позади нас. – Если прыгнуть с парапета, то до дна ущелья рукой подать.
Я молча закатила глаза.
– Заткнись и думай за себя, – огрызнулась Рианнон.
Мы снова поднимались, и ее каблуки звонко щелкали по камню на каждом шагу.
Наконец показался выход – дверной проем, наполненный мутным светом. Мира была права. Облака собирались обрушить на нас стену дождя, и мы должны оказаться на другой стороне до того, как хляби разверзнутся.
Шаг, еще шаг. Подошвы Рианнон все так же стучали.
– Покажи мне подошвы, – тихо проговорила я, так, чтобы не услышал придурок позади.
Она вздернула бровь, и в ее карих глазах появилось замешательство, но через мгновение она все же показала мне подошвы. Гладкие, точно такие же, как те, что были на сапогах, которые я хотела надеть сегодня с утра. В желудке потяжелело, будто я проглотила камень.
Очередь снова начала двигаться, и в следующий раз мы остановились уже почти у самого выхода.
– Какой у тебя размер ноги? – спросила я.
– Что? – Рианнон растерянно моргнула.
– Твои ноги.