продолжала любить.
Отныне мы друг другу никто, даже если мечтали о противоположном. Но получалось иного хотела только я?
– Что ж. Пусть так. Но почему-то на коленях ты ласкаешь шлюху, не вспоминая о той, с кем пришёл сегодня. Надеюсь, девочке повезёт, и твоя нерастраченная страсть после шлюхи осчастливит её прелести тоже. Хм, жаль, что я не разглядела раньше, какой ты оказывается любвеобильный и щедрый, Подольский. Но мне твоя щедрость не подходит, я жадная и эгоистичная.
– Расскажи об этом Загородневу, – зло огрызнулся уязвлённый Бывший.
– Так ему не на что претендовать, я ему щедрот не отсыпала. В отличие от тебя и твоей спутницы.
Когда в следующее мгновение я развернулась в его ставших душными объятиях и открыла дверь, он меня не остановил. Снова жмурясь от яркого света, я выскользнула в коридор. Но напоследок не удержалась:
– Трусики можешь оставить себе, на память.
После чего устремилась прочь. Как можно быстрее. В сторону раздававшегося издали шума, чтобы скорее покинуть мужчину, который по-прежнему искушал, сбивал с верного пути, заставлял трепетать и рядом с которым я теряла саму себя.
Громкий шум из динамиков на время оглушил, стоило очутиться в шумной зале. Но я, склонив голову ниже, избегая встречаться с кем-либо глазами, торопилась к столику, где Пётр должно быть изволновался о причинах моего долгого отсутствия. И едва я заметила выражение его лица, как получила мгновенное подтверждение всем внутренним опасениям.
– Где ты была? – его интонация резанула, но вполне укладывалась в рамки сложившейся ситуации.
– В дамской комнате, – я нервно рассмеялась неизвестно чему.
– Мира, – он выплюнул отрывисто и зло, пресекая мою подступающую истерику на корню.
– Петя, прости, пожалуйста, что задержалась. И если ты переживал, то уверяю – со мной всё хорошо. Но я не хочу обсуждать подробности в присутствии посторонних людей.
Надо признать, что народ за время моего отсутствия разогрелся основательно. Люди хаотично сновали по проходам между столами, присаживались для беседы, нарушив изначальную рассадку гостей. Самые раскрепощённые девушки организовали танцплощадку рядом со сценой, на которой очередной приглашённый певец взахлёб отрабатывал гонорар. Окружающая суета, громкие разговоры, хохот, открывающиеся бутылки шампанского – всё казалось нереальным, искажённым, словно я попала в зазеркалье после тёмной кладовой, в которой опрометчиво едва не отдалась Бывшему. Хотя почему не отдалась. Подольский прав, я действительно охотно и жадно поглощала его ласки. Но самое паршивое то, что даже после произнесённых им обидных слов, в искренность которых я самонадеянно отказывалась верить, больше всего на свете я хотела оказаться именно в той подсобке, обнимать и целовать того, кто меня предал и растоптал. «Фрейд был бы счастлив покопаться в твоих извращённых мозгах», – глупо уколола сама себя.
– Хочешь уехать? – обратился с неожиданным предложением Пётр.
– Ты