испуганное лицо, пролепетал я.
– Откуда ты?
– Из Кобрина…
– Недалеко забрался, от Кобрина-то? – усмехнулся бандит.
– Далече, – кивнул я. – Мы с родней в Ровно шли, да попали к партизанам, – начал врать я, – еле ушел, остальные не знаю где, все в разные стороны прыснули, кто куда.
– Где бандитов советских встретили?
– Да откуда ж я, дяденька, знаю, я долго полз, там болото было, потом сюда попал.
– Москаль? – Ну понятно, он же со мной на русском говорит.
– Немец я, – решился врать по полной программе. – Война началась, нашу семью в тюрьму, как батька сказал, большевики боялись, что мы к немцам перебежим, вот и заперли. Немцы пришли, освободили, да дом к тому времени уже сгорел, жить негде было, пошли скитаться. Под Ровно тетка живет, к ней и шли.
– Куда ранили?
О, проверить решил? Ну я тебе сейчас отвечу. Этот хрен бандеровский, на немецком со мной заговорил. Но блин, на таком корявом…
– Что? – переспросил я на немецком, делая вид, что не понял.
– Куда тебя ранили? – нетерпеливо повторил вопрос бандит.
– А, – кивнул я головой, – в спину, да ноги еще.
– И как же ты дошел?
– Я и не шел, полз всю дорогу.
– Я плохо понимаю на немецком, больно ты быстро говоришь, – бандит перешел вновь на русский.
– Простите, просто он мне родной практически. Я родился в Кобрине, но отец у меня немец, а мать из Кобрина. Были…
– Что, всех партизаны побили? – даже сочувствие в голосе услышал.
– Не знаю, разбрелись мы и потерялись, – я шмыгнул носом.
– Ну ладно, лечись, Егор. Будешь помогать нам? – прямо спросил бандеровец.
– А чем? Я ж не умею ничего…
– Стрелять не умеешь? Хочешь научу?
– Да я боюсь, как услышу, трясти начинает.
– Слабая нынче молодежь пошла, ох и слабая. Кто же твою землю от большевиков освобождать будет?
– Может, когда вырасту… – попытался оправдаться я.
– Сколько тебе сейчас?
– Двенадцать.
– Ну да, так-то еще мал, годка через два будешь знатным хлопцем, а страх уйдет, поверь мне.
– Спасибо, – попытался поклониться я.
– Давай! У нас командира ранили сильно, как думаешь, выходит его бабка?
– Не знаю, лекарств у нее нет, пью какие-то горькие настойки, аж обратно лезут, еле проглатываю.
– Плохо, что лекарств нет, но, если получится, пошлю людей из города. Больно уж далеко сюда переть.
Бандеровец вышел из комнаты, и я услышал их разговор с тетей Капой. Бандит сомневался, что они смогут дойти до своих, много раненых, командира вообще вон приходится оставлять тут, посреди леса. А идти-то очень далеко. Капитолина Георгиевна в свою очередь посетовала в который раз на отсутствие лекарств, но сказала, что сделает все, что сможет. По ее словам, командир бандеровцев ранен тяжело, в голову, неужели будет лечить?
– Тетя Капа, дай мне оружие! – когда бандеровцы ушли, я подскочил к хозяйке.
– Да