за деревьями. А я все лежал неподвижно, сжимая мосинку так сильно, что казалось, что она сейчас сломается в железной хватке моих пальцев. Нахлобучило. Мозг отказывался принимать реальность происходящего. Вот травинка нос щекочет. Паук с пестрым брюхом деловито исследует мой рукав, прикидывая, как бы его приспособить к строительству паутины, которую я сломал, когда падал.
Бззззз… Комар над ухом. Кровопийца мелкий. В колено корень упирается, надо бы ногу отодвинуть. Солнечный луч пробился через хвойно-лиственный купол и припекает плечо. Пахнет сухой летней травой, тающей на жаре смолой, чем-то цветочным еще.
Вот же он, лес. Такой знакомый и обычный – елки, осинки, пни трухлявые, кусты колючие. Пичужка какая-то над головой заголосила.
А может не было никаких фашистов? Ну, сон приснился реалистичный, с кем не бывает? Вот сейчас я встану на ноги, отряхнусь от налипшего лесного мусора, а на поляне – никакой ямы, никаких трупов, никаких следов от колес.
Я поднялся, чувствуя себя деревянным, как тот буратино.
Черта с два это сон. Кислый запах пороха вплетался в коктейль мирных лесных ароматов. Взрыкивал в отдалении мотор грузовика, заглушая бодрую песенку про немецкого любителя прибухнуть. А посреди поляны в земле зияла яма, на краю которой беспомощно задирал лапы плюшевый медвежонок.
Чтобы идти по свежему следу от колес в лесу, никакого навыка следопыта не требуется. Но шел я осторожно. Не пытался догнать до визуального контакта, но и не тормозил. Обстановочку тоже срисовывал, мало ли что?
Ну и к местности тоже пытался привязаться. Мой внутренний компас все еще показывал мне фигу. Я точно знаю, где мы выволокли на берег свои лодки еще вчера, места вроде насквозь знакомые, хоженые-перехоженые. И туристы всякие вроде нас там частенько тусят. И дорог в лесу накатанных хватает.
Вот только я будто забрел куда-то не туда. Кому расскажи, на смех поднимут. В трех елках между Лугой и Вырицей заблудился, хорош разведчик! Маразм подкрался незаметно?
Что-то белое валяется, бумажка какая-то… Со следом протектора недавно проехавшего по ней колеса. Машинально подобрал, перевернул. Глаза почти бездумно пробежали по тексту листовки.
«Обдумай!
С перебежчиками обращение еще лучшее, им выдается усиленный паек и по желанию их устраивают на работу по специальности»
И чуть ниже, сразу под фашистским орлом, сжимающим в лапах свастику, мелкий шрифт:
«Эта листовка действительна как пропуск для бойцов, командиров и политработников!»
Рука сжалась в кулак, сминая желтоватую бумажку.
Только пульс грохотал в пустой голове.
Я прибавил шаг, поняв, что почти уже не слышу впереди шум моторов.
Свежая колея разошлась в две стороны. С одной стороны эти фашисты приехали, а в ту сторону уехали. И отчетливо пахнуло дымом свежего пожара.
Колебался я всего пару секунд. Никуда, на хрен, этот грузовик от меня не денется. А там может выжил кто…
Что именно произошло, я примерно уже понял. Там деревня. Жителей согнали, отвезли к яме и перестреляли. Дома подожгли, вот дымом и тянет.
И уехали в какой-то Плескау,