ним. Был их ровесник, а сейчас – мужалый воин, крепкий телом, с огнем в очах. А прошло-то всего: зима, да лето, но Оламер заматерел так, что стал похож на зрелого, пожившего мужика. Он кинулся к Учителю, тот спокойно выслушал его горячие упреки и ответил:
– Ты потерял безрассудство юности, но обрел мудрость зрелости. Клокочущий родник силы в тебе стал великой рекой. Твои сверстники достигнут этого через годы. К тому времени ты уже обретешь мудрость. Но их река будет постепенно замедляться и станет тихой заводью, а твоя будет все также струиться и нести жизнь, силу и знание! Ты пребудешь в этой поре надолго. Ровесники состарятся и уйдут, их сменят новые, с бурлящим родником внутри. Но твоя великая река не изменится. Она будет струиться очень долго, пока ты сам не решишь, что свою задачу выполнил.
Так и случилось. Сколько он жил – Оламер даже не пытался считать: жил и жил… На его глазах сменялись поколения. Все помнили его таким, каков он был всегда. И сам он искренне верил, что великая река внутри давно смыла все мужское, что когда-то бурлило в нем. А оказалось… Вроде бы простая девчонка, а так всколыхнула Ведуна, что он с трудом подавлял в себе безумства плоти. Овела оскорбила его. Но он давно приучился не отвечать на оскорбления. Она прогнала его – и в том он видел благо, ибо освобождался от груза мыслей и желаний. Но что томило тогда? Отчего лунными ночами он со скалы молений вопрошал ночное светило о своей тревоге?
Любовь пришла к Ведуну? Может и так, ибо за долгую жизнь он любви не изведал. Сам в походы не ходил, а пришлых женщин сторонился. Да и они принимали его как Ведуна, но не как мужчину. Видно, в том и был ключ, что Овела в нем искала мужчину и нашла. Да тут же и забыла о своей находке. А он, на беду, помнил…
После ночной встречи с нелюдями Ведун стал задумчив. Не мог уразуметь: почему нелюди его не убили, а тело не забрали. Хоть и знал он об обитателях таинственных земель больше соплеменников, но все же верил, что «нелюди» охотятся за воинами и крадут тела людей. А действительность оказалась иной…
Однажды ночью, когда племя угомонилось, Оламер вышел на границу и раскинул над землей «нелюдей» сети внимания. Но там все было спокойно. Ровное колыхание мысленного тумана нигде не нарушалось сгустками опасности. И вдруг, словно из ниоткуда, вынырнули два «нелюдя». В реальности внимания Оламера они чувствовали себя также уверенно, как он – среди родных скал. «Нелюди» возникли очень близко к ведуну. Он даже отшатнулся. Но потом просто вынырнул из реальности своего внимания, как из воды, и посмотрел глазами в ночную темень. Луны не было, и он даже свою руку рассмотреть не мог. Однако чувствовал, что из плотной ночной тьмы на него внимательно смотрят. Он снова нырнул в реальность внимания и увидел «нелюдей». Они ждали его. Там все было видно и понятно, там не солжешь, не притворишься. От одного из «нелюдей» к Оламеру побежали искорки мыслей, и он услышал вопрос:
– Почему вы нас боитесь и ненавидите?
– А за что вас любить? Вы крадете наши тела, а души