были единицы и они в итоге либо пали, сражённые английскими мечами и пиками, либо были пленены. Понятное дело, что Роберт Бакьюхейд был среди тех доблестных храбрецов, которые не пытались показать врагу пятки, а отважно вступили в бой. Многие из них пали, а израненный Бакьюхейд вместе с другими шотландскими рыцарями был взят в плен и доставлен в английскую столицу.
С пленными поначалу обращались очень сурово. Их провели – тех, кто мог идти сам – и провезли на повозках – тех, кто был серьёзно ранен – по улицам Лондона под улюлюканье глумящейся толпы и бросили в застенки Тауэра, в самые глухие казематы. Рацион узников ограничили ячменным хлебом, жидкой похлёбкой и пинтой слабого эля, и приставили к ним одного единственного тюремного эскулапа. Так продолжалось две-три недели. Но вскоре к удивлению пленников ситуация резко изменилась: их перевели в более просторные и светлые апартаменты на верхних этажах крепости; меню стало более подобающим благородному происхождению узников; а вместо тюремного эскулапа заботу о ранах пленников взяли на себя два лекаря, прибывших из Вестминстерского дворца.
Барон Бакьюхейда вместе с прочими шотландскими пленниками недоумевал, с чем связано такое улучшение условий их содержания. А причиной тому был ряд событий, последовавших за бесславной битвой у Солвей-мосс. Король Иаков впал в отчаяние, не в силах вынести такого бесчестия. Он заперся в Фолклендском замке, впав в состояние унылой меланхолии. Вкупе с душевными муками сильная лихорадка напала на короля. Последним ударом для него явилась весть о том, что его королева, Мари де Гиз, носившая в своём чреве ребёнка, разрешилась девочкой, а не долгожданным мальчиком – ибо других живых законных детей к тому времени у короля не было. Итак, не прошло и трёх недель после позорного разгрома шотландской армии, как короля Иакова Пятого не стало. А бремя быть шотландской королевой пало на хрупкие плечики младенца нескольких дней отроду по имени Мария Стюарт. Вот тут-то и появилось в голове английского короля Генриха Восьмого очевидная мысль женить своего пятилетнего сына и наследника трона Англии принца Эдварда на шотландской королеве. В этом случае можно было рассчитывать на мирное присоединение северного королевства к Англии, и давняя мечта английских монархов наконец-то сбылась бы. И хитрый король Генрих не без подсказки графа Ангуса надумал сделать пленных шотландских дворян инструментом в осуществлении своих планов.
Некоторым шотландским пленникам была предложена свобода в обмен за помощь английскому королю в устройстве брачного союза между принцем Эдвардом и шотландской королевой Марией а также за содействие в сдаче некоторых шотландских крепостей. Словом, они должны были стать агентами Генриха Восьмого в Шотландии и проводить там угодную ему политику.
Некие лорды и сановники, чьи имена нам не хочется здесь перечислять – но они хорошо известны историкам, – напуганные возможным долгим заточением в английской