скажите же, будьте откровенны; между друзьями не должно быть никаких тайн!
– Ответьте и вы мне, к чему такая суровость в течение целых трех или четырех месяцев?
– Суровость?
– Разумеется. Разве вы не запретили мне посещать вас?
– Увы, мой друг, – заговорила г-жа де Бельер с глубоким вздохом, – ваш приезд ко мне принес вам большое несчастье; за моим домом следят; те же самые глаза, которые видели вас тогда, могут увидеть вас опять. Словом, я нахожу, что безопаснее мне приезжать сюда, чем вам ко мне; вы и так несчастны, и я не хочу, чтобы из-за меня вы стали еще несчастнее.
Фуке вздрогнул.
Эти слова снова напомнили ему финансовые заботы, а он стал уже было погружаться в любовные грезы.
– Я несчастен? – проговорил он, силясь улыбнуться. – Право, маркиза, вы говорите таким печальным тоном, что, пожалуй, заставите меня самого поверить вашим словам. Неужели эти чудные глаза смотрят на меня только с жалостью? А мне так хотелось бы прочесть в них другое чувство.
– Не я печальна, а вы: взгляните на себя в зеркало.
– Я действительно немного бледен, маркиза, но это от усиленной работы; вчера король попросил у меня денег.
– Да, четыре миллиона, я знаю.
– Неужели вам это известно? – воскликнул пораженный Фуке. – Откуда вы это узнали? Ведь это было после того, как королевы удалились к себе, оставался только одни человек, когда король…
– Видите, я знаю, этого довольно, не правда ли? Итак, продолжайте, друг мой: король попросил у вас…
– Так вы понимаете, маркиза, надо было добыть деньги, сосчитать их, разнести по книгам, для всего этого требуется время. С тех пор как умер Мазарини, финансовые дела несколько запутались и расстроились. Мои служащие завалены работой, вот почему я не спал эту ночь.
– Значит, у вас есть эта сумма? – спросила с беспокойством маркиза.
– Ну, маркиза, – весело отвечал Фуке, – хорош был бы министр финансов, у которого в кассе не нашлось бы жалких четырех миллионов!
– Я уверена, что они у вас есть или будут.
– То есть как это будут?
– Он еще так недавно просил у вас два миллиона.
– Напротив, маркиза, мне кажется, с тех пор прошла целая вечность; но, пожалуйста, перестанем говорить о деньгах.
– Напротив, будем говорить именно о деньгах, друг мой.
– О!
– Послушайте, я для этого только и приехала сюда.
– Но что же вы хотите сказать по этому поводу? – спросил министр, и в глазах его блеснуло тревожное любопытство.
– Скажите, господин Фуке, министр финансов – лицо несменяемое?
– Вы удивляете меня, маркиза; вы говорите со мною, как вкладчица.
– По очень простой причине: я желаю поместить к вам капитал и, естественно, желаю знать, надежная ли у вас фирма.
– Право, маркиза, я не могу догадаться, к чему клонится ваш разговор.
– Я серьезно говорю вам, дорогой господин Фуке: у меня есть капитал, который стесняет меня. Мне надоело покупать земли, и я хотела бы попросить кого-нибудь из моих