правду, может предупредить опасность, или болезнь, дать совет и направить события так, чтобы избежать беды.
– То есть, если беда будет и она написана на руке, то ее можно избежать?
– Да, можно, если знать ход событий.
– А линии при этом остаются прежними?
– Нет, они тоже меняются. Иногда, когда я даю совет, он может показаться глупым, или даже совсем абсурдным, люди не всегда слушают меня, делают по-своему, а потом страдают.
– Я помню, что ты сказал мне, что у меня будет четыре ребенка. То есть, значит, что у меня будет еще один?
– Посмотрим. Ребенок виден… да, виден…– задумчиво произнес Хасан и замолчал.
– Хасан, дорогой, дай мне совет.
– Все хорошо, сейчас тебе не нужны мои советы,– улыбнулся друг,– только один, есть только один совет. У тебя не должно быть сомнений в своей правоте. Ты все делаешь правильно. Будь верна себе. И у тебя все будет хорошо, даже если тебе будет казаться, что это не так.
– Спасибо, мне нужно идти, я обещала женщинам, моим помощницам, бывшим рабыням пойти на базар,– сказала я, поднимаясь и уже уходя.
– Мы увидимся еще,– улыбнулся Хасан.
В юрте было тихо, дети с Гулкыз что-то разбирали на топчане, Жайнагул молча пекла лепешки. В углу, на мужской половине сидел Тархан. Мне показалось, что вокруг него было пульсирующее черное облако. В руках у него были четки, которые он яростно перебирал, шумно сдвигая бусины трясущимися от ярости руками. Лицо его было бледно. Я вздохнула, предвидя бурное выяснение отношений и молча прошла в свою юрту, муж в два прыжка оказался там же, резко задернув полог, схватил меня за руку, с силой дернул, чтобы развернуть меня к себе. Глядя на меня белыми от злобы глазами, зашипел мне в лицо:
– Ты… ты.. как ты могла?! Ты что о себе возомнила?! Ты как посмела?! Я! Я здесь главный! Я решаю! -схватив меня за косу и обмотав ею мою шею, стал душить меня,– убью тебя! И выброшу собакам, прямо в степь!
Я захрипела и постаралась вырваться. Он швырнул меня так, что я отлетела и упала на алтарь. С него посыпались статуи Божеств и потом скатился светильник, масло из него потекло на ковер. Бывшие в его руке четки он с силой натянул и они лопнули, бусины рассыпались и горохом покатились по юрте. Тархан был страшен в гневе. Отдышавшись я сказала:
– Ты можешь убить меня, но по-твоему не будет. Отец все узнает и лишит тебя и власти, и жизни. Ты не мужчина, Тархан! Настоящий мужчина и Вождь верен своему слову. Ты обещал отцу не продавать оружие, без его ведома.
– Ты меня еще учить вздумала?! Я сохранил тебе жизнь только из-за детей. Но теперь я точно знаю, что ты ядовитая степная змея и я удавлю тебя при первой возможности. И тебе не поможет ни твой отец, ни твои хваленые Божества!
Страха внутри не было, я не боялась смерти и помнила слова Хасана, что не должна сомневаться в своей правоте. Тархан взбесился из-за того, что чувствовал, что я не боюсь его, но отступать не собирался.
– Я буду продавать оружие, тому, кому захочу. Я его изобрел, я ночами не спал и думал, как сделать так, чтобы оно было самым лучшим, значит и решать мне! Зачем