осталось в округе и измученный жарой и жаждой скот, стадами собирался вдоль небольшой почти пресохшей реки и яки, лежали в воде, отказываясь двигаться. Вдруг к ночи сделалось тихо и стало клонить ко сну, небо заволокло низкими тучами, в проеме не было видно звезд, густая темнота накрыла степь. Я завязала веревкой проем, уложив детей. Ночью разразилась гроза, значит будет прохладно и я, с удовольствием слушая капли дождя и раскаты грома, крепко заснула, впервые за все время на душе было спокойно. Смерть Тархана все реже отзывалась тоской. Мне было стыдно признать, что моя жизнь стала более свободной, статус Вождя не был для меня тяжелой ношей, мне нравилось исполнять эти обязанности, хотя я и не всегда чувствовала себя уверенной. Я часто писала письма отцу и он присылал мне рекомендации.
Однажды, беседуя с Бакытом, я краем глаза увидела, что в маленькую юрту Айзере проскользнула мужская фигура. Это заинтересовало меня. Кто бы это мог быть? Я остановила речь Бакыта и предложила пойти посмотреть, что там происходит. Юрта стояла на отшибе, ближе к реке. Тархан установил юрту так, чтобы тень падала на нее в самое жаркое время, рядом росли довольно густые кустарники и деревья. Он позаботился о девушке, устроив ее наилучшим образом. Жилье ее не казалось временным, хороший войлок и подставка с колесами, довольно высокая чтобы не было холодно зимой. Плотный войлок, через который не проникала жара, холод и звуки. Я подошла ближе и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. Я одернула полог. Нашим с Бакытом глазам представилась жуткая картина. Девушка лежала на топчане, отбиваясь от парня, который насел на нее всем своим немалым весом и старался стащить с нее одежду. Вырваться она не могла, он намного превосходил ее в силе и росте. Бакыт немедля подскочил и схватил его, стараясь оттащить, парень отбивался. В полумраке юрты я не узнала его, Бакыт схватил его за волосы и потащил из юрты. Он был в гневе, я выскочила за ними. Это был один из молодых рабов, недавно освобожденных. Бакыт не поворачиваясь сквозь зубы сказал мне:
– Солонго, иди к Айзере, я сам разберусь с ним.
– Что ты хочешь делать?!
– То, что сделал бы любой, следующий Законам Степи. Иди, Солонго!
Я повернулась и вошла в юрту. По лицу девушки была размазана кровь. У нее была сильно разбита губа. Она забилась в угол и затравленно смотрела на меня.
– Айзере, больше ты здесь оставаться не будешь, я забираю тебя , будешь жить в моей юрте.
Айзере непонимающе смотрела на меня, потом вдруг кинулась на колени и что-то горячо заговорила и горько заплакала. Мне было жаль девушку, я не понимала ее язык, но все в ней говорило о перенесенных страданиях. Я взяла ее за руку и потянула к выходу, она понуро повиновалась. Так Айзере стала жить в моей юрте. Она потихоньку стала учить язык слово за словом. Целый день я была занята делами, а она была с детьми. Она понравилась Хоргонзул и девочка не отходила от нее, она расчесывала густые волосы Айзере и примеряла на нее все, что находила. Девушка расслабилась, один раз я наблюдала, как Хоргонзул, примеряя на нее очередное украшение, назвала его, девушка повторила. Она брала какой-нибудь предмет в руку, а дочка называла его. У них была