Эдварда, сына твоего,
Убитого той самою рукой,
Что нанесла тебе вот эти раны!
То есть Анна считает (не без оснований), что короля Генриха Шестого убил все тот же Ричард Глостер. И папу, и мужа, и свекра – всех он порешил, негодяйский негодяй. В пьесе «Генрих Шестой» Шекспир и в самом деле сделал Ричарда убийцей короля, но это исключительно для красивости и драматизма. На самом деле точно не установлено, кто именно лишил жизни безумного короля Генриха Шестого, версии высказываются самые разные: и Ричард, и Эдуард, и Джордж, и все трое разом, и парами, и вообще никто из них, а нанятые убийцы.
Обвинив убийцу мужа и свекра, Анна шлет в его адрес изощренные проклятия, желает ему всяческих ужасных бед, и пусть его ребенок родится безобразным и ужасным уродом, желательно недоношенным, и пусть его вдове придется оплакивать мужа еще горше, чем сама Анна сейчас плачет по своим утратам. Потом разрешает нести гроб дальше, но тут подходит Ричард Глостер и требует, чтоб гроб с телом Генриха Шестого снова поставили на землю. Анна негодует, что кто-то тут смеет распоряжаться, кроме нее, Ричард в грубой напористой форме настаивает на своем требовании, дворяне, держащие гроб, растеряны, но все-таки в итоге подчиняются герцогу и опускают свою скорбную ношу. Анна упрекает дворян за то, что они испугались и подчинились, но затем удрученно признает:
Анна и герцог Глостер у гроба Генриха Шестого
– Увы, не осуждаю вас: вы – люди. А он – порождение ада, дьявол, вы перед ним бессильны.
И тут Ричард приступает к осуществлению задуманного плана. Вместо того чтобы продолжать демонстрировать силу и власть, он вдруг произносит:
– Молю тебя, святая, не бранись.
Он явно рассчитывает на эффект «разрыва шаблона», но эффекта нет: леди Анна продолжает осыпать его бранью, обзывает «проклятым дьяволом», призывает небеса жесточайшим образом покарать убийцу.
Но Ричард не отступает, он предпринимает следующую попытку:
– Миледи, – говорит он, – в вас нет милосердия. А ведь милосердие призывает отвечать на зло добром.
Анна, наконец, отвлекается от потока проклятий и вступает в диалог.
– Милосердие – это для людей, которые уважают человеческие и божьи законы. А ты эти законы попираешь, для тебя их нет, значит, и милосердия для тебя не будет. Даже лютый зверь может испытывать жалость, но ты – нет.
Ричард проявляет изрядную находчивость и выкручивается:
– Раз во мне нет жалости, значит, я и не зверь.
Ну, логично в общем-то… И даже Анна вынуждена это признать. Глостер чует, что рыбка попалась на крючок, и начинает развивать наступление. (А помните один из законов нейролингвистического программирования, который гласит, что партнера по переговорам нужно вынуждать произносить слово «да» и соглашаться по любому поводу? Вот это оно и есть. Оказывается, все модное на сегодняшний день уже давно придумано и широко использовалось).
– Хочу попытаться объяснить вам мои поступки