невыносимое напряжение, которое он чувствовал во время охоты за номером, но стыд никуда не делся.
С тех пор он начал приходить по выходным и фотографировать документы из секретных папок. По меньшей мере раз в месяц он встречался в Сохо с Джексоном, с Джеффом – который действительно был агентом Сопротивления в Министерстве по делам колоний – и с Бордманом, высоким тощим мужчиной из Министерства по делам Индии, выпускником Итона, как и Джексон. Тихие дискуссии в обшарпанной квартире в Сохо тянулись часами, в то время как жившая по соседству проститутка, тоже сторонница Сопротивления, занималась своим ремеслом, отчего за стеной иногда слышались стоны и глухой стук.
Дэвид все больше узнавал о том, как непрочна фашистская Европа. Депрессия и необходимость удовлетворять гигантские, бесконечные военные потребности немцев, сражавшихся в России, выжали страны континента досуха, а принудительная отправка на работу в Германии вынуждала молодых людей во Франции, Италии и Испании в буквальном смысле прятаться по норам. На другой стороне света Япония намертво сцепилась с Китаем, в точности как Германия с Россией. Ее стратегия по отношению к китайцам была такой же, как у немцев применительно к русским, – в основе ее лежал принцип «три „все“»: все убивать, все жечь, все разрушать. Недавно Джексон – Дэвид теперь знал, что он служит в Министерстве иностранных дел, – сказал им, что слухи о политическом кризисе в Германии правдивы. Гитлер не появляется на публике, так как страдает болезнью Паркинсона. Едва способный принимать решения, фюрер видит в своих галлюцинациях евреев в шапочках и с пейсами, хихикающих над ним по углам комнаты. В ряде случаев галлюцинации являются симптомом последней и самой тяжелой стадии заболевания. После смерти Геринга от удара в прошлом году номинальным преемником стал Геббельс, но у него много врагов. Фракции, представляющие армию, нацистскую партию и СС, были готовы схватиться в борьбе за власть.
Кроме того, Дэвид узнал больше о Сопротивлении – союзе социалистов и либералов с традиционными консерваторами вроде Джексона и Джеффа, ненавидевшими фашистский авторитаризм и с печалью осознававшими, что имперская миссия провалилась. Число сторонников движения росло, и насилие становилось необходимостью – только так можно было дестабилизировать полицейское государство.
Наталия присутствовала всегда: жадно слушала, постоянно курила. Дэвид не понимал, какова ее роль, знал только, что она – беженка из Словакии, далекого угла Восточной Европы, о котором он почти ничего не слышал. На собраниях Наталия говорила мало, но всегда по делу. Со временем Дэвид заметил, что она начала смотреть на него так, как это делает Кэрол и как раньше делала Сара. Он не отвечал, но ее сосредоточенность и преданность делу, пусть несколько безжалостная, неожиданно затронули что-то в его душе.
Он затушил окурок. В это воскресенье ему предстояло скопировать кое-какие документы для следующего совещания верховных комиссаров, касавшиеся возможной военной поддержки Южной Африки в Кении. Потом сфотографировать секретную бумагу – Дэвид слышал о ней, но ни разу ее не видел – о канадских