вдоль берега реки Сходни, пока не добрались до оврага.
Овраг был круглый и действительно напоминал воронку от взрыва или кратер, но плотная поросль низкорослой колючей жимолости не позволяла точно определить его происхождение. В воздухе пахло гарью, хотя рядом вроде ничего не горело.
– Чуешь?! – загадочно поинтересовалась у новенького Хольда.
– Горит чего-то! – кивнул тот.
– Нет, просто прямо под нами ад! – засмеялась девочка.
– В каком смысле? – не понял Серёжа.
– В прямом! – объяснил ему Пророк. – Здесь самая граница. Метеорит пробил. Так люди говорят.
– И чего? Здесь упал? – оглядываясь по сторонам, уточнил Серёжа.
– Подожди, – уверил его Борька, забираясь на выброшенный кем-то прямо посреди воронки старый холодильник, – тут понять надо!
– Чего понять? – не понял Серёжа.
– Згу, – серьёзно пояснила девочка.
– Это что такое? Ругаешься? – огорчился мальчик.
– Я комсомолка! Мы не материмся! – гордо напомнила ему Принцесса. – Название такое дурацкое. Означает типа звездочка, огонёк, искорка. Вспышка. Слышал: не зги не видно? Вот она – зга. Как-то так… Ну, близко…
– Из песни слов не выкинешь, – вставил в объяснение Борька, – название дрянь! Но другого нет.
– Название чего? – продолжил недоумевать Серёжа.
– Нельзя объяснить. Только переживается, – как-то не совсем ясно продолжила объяснять комсорг, но, очевидно поняв, что толку от её объяснений точно не будет, предложила: – Закрой глаза, выдохни и, сколько можно, не дыши. Тогда всё поймёшь.
Серёжа зажмурился, выдохнул и замер. Поначалу ничего не случилось, но по мере того, как организм начинал томиться без кислорода, мальчик ощутил прилив необычайной любви ко всему сущему. Даже не любви, а слияния каждого атома своего тела с каждым атомом мироздания. Свою общую историю, пережитую с каждым проявлением жизни в течение всех времён, сколько эта жизнь существовала. Эта великая сопричастность и называлась местными жителями «зга». Из факта её наличия происходило бесчисленное множество условностей, которые следовало соблюдать, чтобы сопричастность сохранялась всегда.
– Ух ты! – наконец не выдержал мальчик и вдохнул воздух.
– Понял, головастый? – радостно взглянул на него Борька.
– Ещё как понял! – кивнул он. – Правда, искры в глазах!
– Из глаз, – поправила его Хольда и добавила: – Иногда от Ямы зов идёт. Тогда здесь все кошки и коты с района собираются и орут. В любое время года. А ещё у нас есть череп самого старого человека Москвы, – добавила девочка, довольная произведённым на новичка впечатлением. – Когда дамбу строили, много черепов нашли. Археологи сказали, что это ещё мамонты жили. Нам домой дедушка принёс череп, а у наших соседей аж три штуки. Их дедушка на строительстве Сходненской ГЭС инженером был.
– Да у кого этого нет! – махнул рукой Борька. – Раньше из них пепельницы делали. Такая у Лукича в котельной стоит. Может, сходим к нему? Молока отнесём. Ему