Снял постеры со стен, разложил игрушки по ящикам. Нужна была нейтральная обстановка. Оставил только цветные карандаши и листы белой бумаги, в беспорядке лежавшие на низеньком столике, расположенном посередине: мальчик – албанец, поэтому он, возможно, плохо говорит по-итальянски, рисунки помогут общению.
С помощью диммера на стене отрегулировал интенсивность света. В комнате нашелся старый электронный метроном, похожий на тот, что остался у него в мансардном кабинете: Джербер установил на нем ритм в четыре четверти, с сильной долей на первом такте.
Затем позволил карабинерам ввести юного Николина.
8
Николин переступил порог комнаты чуть позже полуночи. Первым делом огляделся вокруг, возможно пытаясь определить, откуда доносится назойливый фоновый стук, но не выказывая никакой реакции. На мальчике был пуловер с рисунком ромбами, под ним светлая рубашка; фланелевые брюки и поношенные кроссовки «Адидас». Светлые волосы шапкой опускались на лоб, почти закрывая голубые глаза; черты лица были тонкие, нежные, что подчеркивала молочно-белая кожа. Хотя мальчик и находился на пороге отрочества, признаков полового созревания не наблюдалось.
– Входи, Нико, – пригласил Джербер, употребляя то же уменьшительное имя, каким, насколько ему сказали, мальчика называла мать. Потом указал на низкие стулья вокруг столика, чтобы тот сел на любой, какой ему приглянется. – Меня зовут Пьетро, – представился психолог. – Добро пожаловать.
Как и следовало ожидать, ребенок не произнес ни слова. Однако сел.
Чтобы тот успел освоиться, Джербер не спеша закрыл дверь, потом бросил взгляд на зеркальную стену, давая понять стоявшим по другую сторону, что сеанс сейчас начнется. Когда он повернулся к мальчику, Николин уже выровнял цветные карандаши и собрал в стопку листы бумаги, разбросанные по столу. Особой надобности в этом не было, и никто его об этом не просил.
Джербер уселся рядом с мальчиком, ожидая, что, аккуратно сложив бумагу и карандаши, он что-нибудь нарисует. Но Нико так и сидел, облокотившись о столешницу, опустив голову, скрестив руки и неотрывно глядя на левую манжету, которая высовывалась из-под рукава джемпера.
Джербер заметил, что пуговичка почти оторвалась, болталась на нитке. Мальчик теребил ее пальцами, больше ни на что не обращая внимания.
И за все время ни разу не моргнул.
Это сразу показалось психологу странным. Он решил проверить, долго ли ребенок может так продержаться. Сорок секунд. Вроде бы немного, но на самом деле – целая вечность, если учесть, что обычно человек моргает каждые пять секунд. Даже не зная причины, Джербер должен был учесть эту аномалию.
– Сейчас мы кое-что попробуем, ладно? – Психолог не ждал ответа, поэтому сразу продолжил: – Слышишь стук? Я хочу, чтобы ты хорошенько сосредоточился и начал вдыхать и выдыхать в тот момент, когда звук становится громче, – объяснял он.
Николин дышал размеренно, но не попадал в такт.
Джербер не был уверен, что мальчик его понял, поэтому повторил свою