ученицам.
Потому, следуя по пустынному коридору, Саша стискивала руки и думала о том, как попросить у батюшки хотя бы пять рублей, но не знала, хватит ли ей духу. Вдруг он окажется злым или скупым и, вообще, рассердиться на ее просьбы. К своему стыду, она совсем не помнила нрав Сергея Даниловича Оленева.
– А входи, Александра, – велела начальница пансиона.
Саша медленно прошла, оглядывая невысокого полноватого господина в летах с лысиной и густыми усами.
– Здравствуй, дочь, – вымолвил Сергей Данилович и изучающе прошелся взглядом по девушке.
– Здравствуйте, – тихо произнесла Саша, не зная может ли она назвать его батюшкой или по имени отчеству надо обращаться.
Он даже не подошел к девушке, а обернулся к мадам Вавиловой.
– Какая скромница, – продолжал он. – Могу я забрать ее до вечера на прогулку? Мне необходимо переговорить с ней с глазу на глаз, Амалия Федоровна.
– На прогулку? – удивилась Вавилова. – Но это запрещено, господин Оленев, в этом году выпуск. В июне вы сможете и вовсе забрать дочь из пансиона, а до этого времени…
– К вечерней трапезе я приведу ее обратно, – продолжал настаивать Оленев. – У меня срочное дело.
– Сергей Данилович, в нашем заведении не принято, чтобы пансионерки выходили за пределы пансиона с родными. Вы можете говорить с ней здесь сколько угодно.
– Да, понимаю, но в виде исключения.
Быстро вытащив из кармана два золотых рубля, Оленев положил их на стол перед Вавиловой.
– Ладно, так уж и быть, – оскалилась довольно Амалия Федоровна, торопливо убирая деньги в верхний ящик стола. – Но только из всегдашнего расположения к вам, Сергей Данилович. Можете забрать Александру до обеда.
– Прекрасно! Тогда в два по полудню я верну ее обратно.
Саша, смотря за этим нелицеприятным действием, хмурилась и молчала.
У выхода Сашенька накинула свой тонкий редингот и шаль на шею. Оглядев вновь дочь, Оленев пробурчал:
– Пойдем уже, Александра. Поговорим там, где нам не помешают.
Девушка кивнула и последовала за отцом. Она вся растерялась и даже немного дрожала, не зная, как себя вести. Сергей Данилович казался ей чужим, незнакомым и далеким. И смотрел он на нее как-то странно, холодно, постоянно щурясь, не как родной человек.
Оленев, облаченный в дорогую пару и цилиндр, важно шествовал, опираясь на трость. Они прошли один квартал, затем второй, и Саша молча шла рядом с отцом, почтительно отставая на полшага, боясь спросить, куда они направляются. Сергей Данилович вдруг свернул в небольшой городской парк, и девушка, обрадовавшись прогулке там, поспешила за ним. Стояла теплая погода и солнце по-весеннему ласково припекало.
Спустя пять минут Оленевы приблизились к скамье, на ней сидел дворянин в светлом сюртуке, черном цилиндре и белых брюках. Пенсне на переносице и трость в его руке выглядели респектабельно и дорого.