что-то важное внутри.
Я провела рукой по выпуклому рисунку когда-то ало-огненных тюльпанов на открытке и поняла, что не чувствую обиды, не чувствую ненависти и злости. Я простила. Простила папу, как один взрослый человек, уже узнавший о жизни много, может простить другого.
Я вспомнила папин растерянный, печально-близорукий взгляд в нашу последнюю встречу, его будто съёжившуюся от нескладной жизни фигуру, знакомую фотографию в бумажнике и сердце моё мучительно сжалось: «Папа, папочка! Как же ты жил все эти годы?!»
Я переписала из открытки папин адрес, с нетерпением стала ждать отпуска, чтобы поехать в маленький город, бесконечно прокручивая в голове детали предстоящей встречи с папой.
В будний день я сидела за компьютером в офисе и что-то печатала. Зазвонил мобильник. Это был Славик.
– Привет! – выпалил он и, не дав ответить, продолжил. – Тут такое дело: бабушка твоя приходила в контору к нотариусу, ну, наследство и всё такое. Она твоего нового адреса не знает. Хоть вы с отцом и не общались… но… умер он, ещё месяц назад, внезапно, сердце. Алло, слышишь меня?
Отбой на телефоне нажался сам собой. Пальцы автоматически легли на клавиатуру, тонкие длинные пальцы с нелепыми камешками суставов посередине. Экран компьютера проснулся, загорелся, и на нем вспыхнула, словно вспорхнула заставка: маленькая, яркая, праздничная птичка – зяблик.
Тумбочка
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
А. С. Грибоедов
«… Да-да, всё понятно. Хорошо, конечно. Да нет, что Вы, такой пустяк. Сейчас же вышлем кого-нибудь для снятия мерок. А впрочем, я сама, сама приеду, уже выезжаю. Конечно, я передам Татьяне Васильевне, она на уроке, видимо, поэтому не смогла ответить…», – слышался голос Маргариты Сергеевны, завуча нашей школы, из учительской, куда я зашла перед уроком за классным журналом 5Б.
Взяв журнал, я уже было направилась к выходу, но завуч меня окликнула:
– Ирина Петровна, голубушка, Вы не посадите мой 8А на урок? У меня срочное дело, нет никакой возможности отложить. Я напишу Вам вот тут, на листочке, номера упражнений, а Вы уж, очень прошу, посадите детей, дайте задание и проследите, чтобы не слишком шумели. Дело срочной, крайне неотложной надобности.
– Хорошо, – ответила я, наблюдая, как Маргарита Сергеевна, всё ещё держа в руках телефонную трубку и, видимо, мысленно продолжая только что оконченный разговор, обмахивала раскрасневшееся лицо тетрадью, взятой из лежавшей перед ней пачки недопроверенных контрольных работ. – Но… Маргарита Сергеевна, а что случилось, проверка какая-нибудь опять… Что за мерки снять надо? Может быть, я могу помочь?
– Ой, дорогая моя Ирина Петровна, – завуч говорила, снимая с вешалки плащ и пытаясь попасть рукой в один из рукавов. – Вам поручить не могу, у Вас ещё слишком мало опыта, должна сама. Передайте, пожалуйста, директору… хотя, нет, тут нужна абсолютная точность, Татьяне Васильевне я скажу сама, она сейчас на втором этаже вроде бы в 10А, загляну к ней. Всё, побежала.