И заработал на этом бесконечно понравившуюся ему фриттовую9 статуэтку «Заблудившаяся в райских кущах пастушка с агнцем». Пастушка обнажена, овечка одета кудрявой шерстью и несъедобна. В раю – известно дело – питались бесплатно фруктами. Зачем тогда девчонке таскаться с агнцем, спрашивается, если кушать всегда было навалом?
В глобус вбиты булавки с флажками, булавки соединены нитками. Смысл ниток не понятен никому кроме деда. Ещё более они бы удивились, если бы узнали, что флажки на равных основаниях воткнуты в совсем непримечательные и забавные по названиям и, наоборот, в весьма почётные места. Например, самый большой Федотовский флажок торчит в Антарктиде (вот что ему там делать?), чуть поменьше – в Гизе и рядом с Суэцем – в Александрии. Есть по нескольку в обеих Америках, пара в скандинавской лошади и во фьордах, похожих на развесистые женьшени. Один флаг отчего-то в море, неподалёку от Гибралтара. Воткнуто в остров Крит, в Рим, в Лиму, в альпийскую подкову, в большой город Bailing, в Великую Китайскую стену, в Макао и Гоа, в зебру Суматры, в Тегусигальпу, в лёд Арктики, в австралийский песок.
Зелёный флажок тоскует посредине Сибири.
На флажке рукой знаменитого путешественника по глобусам – Михейшиной рукой – коряво выведено: «St.New—Dzsorsk – my tut szsiwem».
Отсюда следует, что Нью-Джорск – город совсем не простой.
Он чуднее не бывает, потому, что это родина наиНЕпутёвейшего в мире, начинающего жизнь молодого гражданина Михейши. Он ещё всем покажет!
5
Не стоит и говорить, что Кабинет никогда не закрывается, а проходимость его конкурирует с успехом объединённой кухни и столовой залы.
Аборигены дома называют это нешуточной величины и растянутое на спор двумя паровозами проходное общественное помещение «Рестораном Восточного Вокзала». Третий недоверчивый паровоз судил тот спор.
Сокращённо помещение называется «РВВ».
Полтора вагона с залом, с барной стойкой и кухней вписались бы в это помещение, и смогли бы накормить в две быстрые смены всех пассажиров поезда «Москва-Пекин».
Дрожжи
1
– «Москва-Пекин», ха-ха-ха!
Сочетание двух столиц в одном слове вызывает неизменно устойчивый смех домочадцев.
Стократно повторённый и заученный наизусть рассказ о долгом путешествии из Пекина в Сибирь ящика сухих дрожжей пользуется долголетним успехом у гостей дома.
Дед Федот приносит и показывает в качестве документальности случая затасканную телеграмму начальника Иркутского отделения Тр-с. Сиб. железной дороги, предназначенную вроде бы официальным лицам, а больше всего касающуюся мещанки Полиевктовой Елены Игоревны, пол женский, 18-ти лет, проживающей в посаде Джорск (ныне г. Нью-Джорск) Ёкской губернии, пр. Бернандини, 127. Телеграмму Ленка вынула из мусорной урны почтового отделения.
Вот её длиннющий текст с некоторыми цензурными поправками… нах. «Нах» это уже начало