С чего ты взяла? – нервно перебила Шоста.
– С того, что у него на носу шрам. О-очень специфический. Как на лбу у Гарри Поттера.
Отец озабоченно нахмурился:
– Как у Гарри Поттера, говоришь? Значит, не случайность. Хочет жрать и не отстанет. Так, барышни, давайте-ка ж… пу в горсть и ходу. Только сначала…
Подойдя к одной из камер, он совершил руками несколько замысловатых пассов. Прожектора мигнули в ответ.
– Что ты сделал? – робко подала голос Юстина.
– Попросил посветить еще минут двадцать.
13
Суматошное мелькание цветовых пятен осталось за спиной, глаза понемногу привыкали к сумраку. Впрочем, после береговых зарослей на середине моста казалось относительно светло. Несмотря на усталость и грозящую опасность, девчонки невольно замедлили шаг, очарованные открывшейся панорамой.
Аспидно-черная там, где не полнится отражениями, вода, невесомые листья взлохмаченными блестками кружатся на фоне пасмурно-вечернего неба. На горизонте, за изгибом реки, прорисовываются призрачные, нереально-высокие силуэты.
– Пап, что это?
– Небоскребы «Сити». Бывший бизнес-центр.
– Там кто-нибудь живет?
– Насколько я знаю, нет. Тесно, опасно, почвы неплодородные.
Высоченный склон, тронутая робкой желтизной, непроходимая с виду чащоба. Правее, на два часа, неестественным острием буравит сумеречную высь зиккурат. Вблизи он выглядит куда внушительнее, чем на планшете. Зеркальные стекла сверху вниз, с непередаваемым презрением пялятся на незадачливых путешественников.
– Птичьи горы! – С благоговейным восторгом прошептала Аня.
– Не Птичьи, а Воробьиные, – поправила Юстина.
– Вообще-то, Воробьевы, – усмехнулся одними губами отец.
На другой берег вышли, когда окончательно стемнело. Лесистый склон вырос и надвинулся, зиккурат напротив, пропал из вида.
– Девицы, фонари есть? Можно включать.
Начало подъема не показалось таким уж крутым, первые метров сто идти, несмотря на накопившуюся усталость, было даже приятно. Старая асфальтовая дорога плавно забирала вверх и вправо. Вокруг лес, ничего необычного. Только в темноте, на уровне глаз, отчетливо выделяются странно белеющие во тьме прямоугольники. Юстина не удержалась, направила на один луч фонарика. Брови у нее поползли вверх. На сучок ничем не примечательного с виду куста оказался наколот намокший от дождя лист бумаги. На нем большими, чуть расплывшимися печатными буквами значилось «Осторожно. Окрашено».
Отец глянул из-за ее плеча, хмыкнул:
– Охрана развлекается. Делать им нехрена. Спускаются сюда на спор.
Юстина недоуменно покачала головой. Всю жизнь ей твердили, что нельзя бесцельно расходовать полезные материалы, портить нужное… и вот на тебе.
Внезапно так удачно идущая вверх дорога свернула обратно к реке. Подсвечивая себе фонарем, отец прошел чуть дальше вдоль левой обочины. Несколько раз сунулся в густую листву, что-то нашел, обернулся и помахал девчонкам. Там, где