Бедным полагаются достаточно простые узоры и стёжки, а вот носительницам титула – более сложные. Когда дама достигает высокого мастерства, это вызывает всеобщее уважение, поскольку считается доказательством её трудолюбия.
– Наша, – исправляется мама. – Сути это не меняет.
– Так значит, она должна прислуживать? – не унимается отец.
– Не переживай, папа, я с радостью сделаю это. – Ставлю точку в их споре.
Отец смотрит на свою жену, выражая своим взглядом недовольство. Она смущённо отводит взгляд. Я вздрагиваю от внезапного холода. Смотрю на своих сестёр и улыбаюсь. Девочки помогают друг другу кушать. Такие маленькие, но уже настоящие подруги.
– Ты не должна этого делать, Абигейл, – пожимает плечами отец.
Перевожу взгляд на тётушку и дядюшку. Встречаю их смущение. Чувствую себя смертельно больным родственником, которому все вокруг боятся сообщить горькую истину. Мама вытирает руки и встаёт первая.
– Если ты готова, то можем идти, – безэмоционально проговаривает она.
– Готова, – отвечаю и поднимаюсь.
Следуя за графиней, шагаю во внутренний двор замка, где под ногами хрустит свежевыпавший снег. Вижу длинный стол, за которым собрались некоторые работницы замка. Подхожу ближе. На столе лежат влажные, свёрнутые в жгуты срезы ткани. Женщины их мнут своими огрубевшими руками. В воздухе неприятный кислый запах. Я морщусь и прикрываю нос рукой.
– Леди Грефт! – приветствует графиню одна из женщин.
Все встают из-за стола и склоняют головы в повиновении.
– Верина, обучи мою дочь работе с шерстью, – даёт свой приказ графиня.
Интенсивный кислый запах пропитывает меня насквозь. Я чувствую головокружение.
– Конечно! – Ещё один поклон работницы в знак уважения.
Графиня покидает нас. Я слежу за тем, как женщины медленно садятся за стол и берут ткань в руки.
– Удобно ли вам будет работать вместе с Миа? – смущается Верина.
Я просто киваю и иду к лавочке возле стола. Внутри всё сжимается от отвращения. Запах смутно мне знаком. Так пахнет естественная жидкость после опорожнения человека. Отворачиваюсь.
Вижу приближающуюся фигурку своей служанки. Её рыжие кудрявые волосы покачиваются при каждом новом шаге. На лице самодовольная ухмылка. Девушка ставит на стол жестяное ведро и садится рядом со мной.
– Мы окрашиваем ткань, – поясняет для меня Верина. – Обычно мы делаем это с ослиной мочой.
– Мочой? – глупо переспрашиваю.
– Верно, – отвечает за неё Миа.
Чувствую приступ тошноты, но вовремя сдерживаюсь. Дерево столешницы почернело от старости. Я касаюсь его руками, и усилием воли держу эмоции на лице под контролем.
– Леди Грефт, – волнуется Миа. – Вы в порядке?
Киваю.
– Нужно пропитать ткань и добавить в неё протёртый корень вереска, – поясняет мне служанка.
Запах не даёт набрать полные