спросил я и отодвинул ветки, низко нависшие над тропинкой. Они будто так и норовили выколоть кому-нибудь глаз.
– Восьмая. Повезло, что он растерялся, когда понял, что ты мастер смерти, иначе бы нас с тобой побили самым позорным образом, – мрачно сказал паренёк. – Ты бы не справился с ним. Мы хоть пока и не знаем какая у тебя ступень, но дед говорит, что она вряд ли выше третьей. Э-эх, когда уже у меня проснётся дар?
– В семнадцать лет, как и у всех магов. И будешь ты на радостях огненными шарами кидаться направо и налево. Сарай какой-нибудь точно спалишь.
– Да у меня небось откроется дар второй ступени, – печально вздохнул Лавруша. – А что такое вторая ступень? Приличные дворяне начинают с третьей. Да и кто такой по нынешним меркам огневик? Один из многих, а вот мастер смерти – это да! Вас даже в Петрограде мало, а это столица Империи.
Да, тут Лаврушка был прав. Мастеров смерти действительно кот наплакал, а уж о том, что кто-то из нас появится в Гати, наверное, никто и подумать не мог. Это как увидеть Мадонну в Урюпинске. И пофиг какую именно Мадонну: ту, что поёт, или оригинал той, что с младенцем на руках.
Внезапно Лаврентий зацепился ногой за торчащий из земли корень, чертыхнулся, а затем с лёгкой завистью продолжил:
– Я когда деду телефонировал из Петрограда, так он мне говорил, что Андрей ох как шустро постигает магическую науку. В транс уже с открытыми глазами научился впадать, да и парой заклинаний овладел. А я, значится, не до конца ему верил. Думал, привирает он. Обычно ведь на постижение транса маг тратит почти полгода. И ежели бы не лекарь Кузьма Иванович, то я бы подумал, что ты старше, но он с апломбом заявил, что тебе семнадцать лет стукнуло по августу сего года.
Не мне, а моему нынешнему телу, чей бывший хозяин откликался на имя Гаврила. Он был единственным сыном мелкого купчика, и родители в нём души не чаяли, любили даже больше его младшей сестры. Батя с матей во всём ему потакали, и когда парень проявил тягу к знаниям, то они не пожалели денег на книги и учителей. И всё в жизни Гаврилы было хорошо, пока не случилась беда. Сперва его папенька разорился в пух и прах, а потом пришла страшная болезнь, которая быстро унесла и отца, и мать, и сестру. А кроме них у парня не было никаких родственников, да и внутреннего стержня у него, как оказалось, тоже не было. Удары судьбы привели его на тот утёс, а до этого он целый день в смертельной апатии скитался по лесу, но прежде его как безбилетника ссадили с поезда Петрозаводск-Петроград, а на станции кто-то украл последние вещи парня.
Вот такая трагическая судьба постигла Гаврилу. Вероятно, он даже не боролся за своё тело, в которое я случайно подселился. По крайней мере, мне ни разу не доводилось ощущать чьё-то присутствие в этой оболочке.
Вдруг Лаврентий таинственно спросил, прогнав витающие в моей голове мысли:
– В чём твой секрет, Андрей? Почему магия ластится к себе, точно верная собачонка?
– Всё дело в моём ангельском характере. Ты присмотрись, присмотрись. Видишь нимб над моей головой?
– Нет у тебя никакого