в катакомбах нет. А матушка только что умерла у меня на руках, и все обитатели её резиденции тоже перебиты, – тихо объяснил Аурелий, непроизвольно вздрагивая. – Особняк сгорел дотла.
– Не может быть, – охнула баронесса, машинально хватаясь за рукоять фамильного кинжала, который имела привычку всегда носить на боку.
– Ты не шутишь? – нервно усмехнулся Пьерше. – Император… Его Величество Келсий же бессмертен. Как и ты.
И Аурелий был вынужден пересказать всё то, что ему довелось пережить за последние часы. Слова цедились ужасно медленно, точно их не хватало. Вспоминать всё до малейших мелочей оказалось пыткой, а друзья с каждой новой подробностью выглядели всё более ошарашенными.
– Так значит, ты говоришь, что отец будто и не ночевал во дворце? – первым нарушил зловещую тишину Кэрел, обводя задумчивым взглядом комнату. – Тогда Его Величество Келсий всё-таки знал о готовящемся нападении и, видимо, намеревался его предотвратить. Но что-то пошло не так.
– Но никому ещё не удавалось убить Табриесса! Никогда! – возбуждённо зашептал Пьерше, точно сами эти слова звучали кощунственно. – В Тёмные времена императрицу Ютр испепелило пламенем дракона, и ведь она воскресла.
– Я знаю, но сейчас мы не можем разрешить эту загадку, – пожал плечами князь Мелирт. – А Дар тем не менее у Аурелия. Значит, пока что примем за аксиому, что Его Величество Келсий каким-то образом всё же оказался мёртв. Так вот, если покушение не было для него неожиданностью, он должен был оставить хоть какой-то знак. Аурелий, ты уже обыскивал содержимое рабочего стола или что-то в этом роде?
– Нет… нет, – помотал головой император. – Я как-то… Я даже не подумал.
Его речь прервал бой массивных настенных часов, отмеряющих семь утра. Аурелий встрепенулся.
– Часы! Отец когда-то показывал мне, что в них есть тайник.
Быстро подойдя к механизму, император повернул одну из резных фигур, и невидимая доселе дверца с щелчком распахнулась. Из узкого отсека бесшумно выскользнул и спланировал на пол белый лист бумаги.
– На нём ничего нет… – нервно произнёс Аурелий, подняв находку.
Он уже устал от этой крови, тайн и недосказанности. В сердце закралась обида: если отец знал, то почему ни о чём не предупредил?! Быть может, Аурелий пришёл бы на помощь и все остались бы живы. Вот так всегда, отцу было плевать на чувства окружающих! И на матушкины в первую очередь! Что, если он даже не пытался её спасти?! В глазах потемнело, кровь застучала в ушах…
– Аурелий. Аурелий! – Голос Кэрела заставил его прийти в себя. – Можно мне посмотреть? А вы задёрните шторы, – велел он Сепиру и Пьерше.
Забрав из онемевших рук императора бумагу, князь Мелирт поднял её перед собой в сгустившемся сумраке.
– Лунные чернила, – изрёк он. – Обычно ими записывают секретную, но не требующую срочности информацию.
– Как ты это определил? – поинтересовался Пьерше.
– Если ты помнишь, мои родители проводят свою жизнь