тицы Гаганы. Для чего Гагана со своим железным клювом и медными когтями заявилась в тихий Бескрайний лес, выдра знать не желала. Пусть летит на свой вековой дуб и не пугает осторожных выдр, у них и так сердце слабое.
Таисия уже было нырнула обратно, чтобы выпить камышовой настойки и успокоиться, как услышала шорох. Она немедленно сделала мордочку самой милой выдры на свете и подобрала коготки.
– У-тю-тю, – проворковала Таисия, настроившись на заманчивый лад, – тюпи-тюпи в реченьку…
Шорох и царапанье стали громче. Наконец чей-то жалобный голос признался:
– Я не могу, тётя!
Выдра подскочила и принюхалась. Пахло чем-то инородным. Так мог бы пахнуть лежащий на поляне ящик, подумала Таисия. Она пошевелила усами и решила, что именно он и пахнет. Выдра подбежала к ящику, увидела на нём следы медных когтей и подняла нос к небу. Убедившись, что Гаганы не видно даже точкой, Таисия занялась посылкой.
Это совершенно точно была посылка, со всех сторон обклеенная наставлениями: «Не переворачивать!», «Не трясти!», «Не бросать!», «Не развешивать уши!».
– Авось безопасно, – пробормотала выдра и посмотрела на крышку.
Адрес был указан верный: Бескрайний лес. В графе «кому» ничего не значилось. Зато по диагонали огромными буквами было написано: «ДЛЯ БАЛАНСА». Выдра присвистнула.
– Звала, старушка? – Из воды показалась голова бобра Остапа Пармёныча.
– Какая я тебе старушка? – возмутилась выдра. – Я сегодня привлекательная, забыл, что ли, за Алевтину дежурю!
– И как, – бобр пригладил мех на затылке, – много привлекла? Если кого покрепче затянешь, так пришли ко мне, опору надо в хатке поправить.
– Иди что покажу, – позвала выдра.
– Не, Таисия, ты мне завлекательные замашки брось. Ты меня за день восьмой раз от работы отрываешь. Как взялась русалить, так свистишь и свистишь. Хоть бы кого другого подманила!
– Так ты один только и откликаешься, – фыркнула выдра. – Иди глянь, не пожалеешь.
– В последний раз.
Бобр прошлёпал к Таисии, увидел посылку и от удивления выпустил воздух сквозь передние зубы.
– Звал, батяня?
На поляну вывалились братья-близнецы Гордей и Евсей. Были они лешими-водолешими, потому как выросли у воды и не без нагоняев Остапа Пармёныча.
– Какой я вам батяня?! – шлёпнул хвостом бобр. – На таких балбесов я не подписывался!
– Не журись, отец. – Лешие были молодые и дерзкие, но добрые. Бобра они любили, в том числе и за ворчливый нрав. – Никак инструменты заказал?
Лешие с интересом рассматривали надписи на посылке.
– «Слушать с осторожностью», – прочитал Евсей. – Дрель, что ли?
– «Обращаться аккуратно», – прочитал Гордей. – Наверное, пила.
– Открывайте, – решил бобр, – авось и правда в хозяйстве пригодится.
Лешие ловко поддели крышку и со скрипом отодрали её от ящика.
– Авось в целости, – сказал Гордей.
Братья заглянули в ящик.
– Здравствуйте, дяденьки балбесы! – раздалось изнутри.
Гордей и Евсей раскрыли рты. Остап Пармёныч отпихнул их в сторону и склонился над посылкой.
– Здравствуй, батяня! – сказали из ящика.
Выдра ойкнула.
– Здравствуй, старушка! – порадовали её.
Выдра, бобр и лешие с ужасом уставились на посылку.
– Быть не может! – Выдра зажала лапками рот.
– Распили моё бревно, – выдохнул бобр.
– Ну всё, – переглянулись водолешие. – Конец котёнку.
Глава 2. Все волнуются
Котёнок таращился из ящика и молчал. Его напугал такой приём, но деваться было некуда. Он потвёрже поставил лапы и выгнул серую спинку с чёрными полосками. Потянулся вперёд белыми носочками, повёл розовым носиком, грациозно сел, выпятил белую грудку и пошевелил серыми ушками. Глаза у котёнка были разные: нежно-голубой и нежно-зелёный. И обоими разноцветными глазами он доверчиво таращился на незнакомцев.
Выдра Таисия не выдержала, наклонилась к пушистой кошачьей щеке и лизнула её язычком.
Остап Пармёныч её умиления не разделял.
– Нельзя! – строго откашлялся он. – Не сметь трогать кота! А ну как привыкнет к нам, что делать будем?!
– Я уже привык, – сказал котёнок и ткнулся мокрым носом в Таисию. – У-тю-тю!
– Доигралась, – покосился на выдру бобр. – Приручила на нашу голову. Как тебя зовут хоть? – хмуро спросил он котёнка.
– Авось! – Котёнок округлил разноцветные глаза. – Авось безопасный, добрался в целости, без повреждений. И… – он с надеждой посмотрел на бобра, – пригожусь в хозяйстве. Правда.
– Во попали! – Пармёныч с досады шлёпнул лапой по лбу. – Теперь всем несдобровать… –