бросилась к нему, прижала к себе мальчика, ласково приговаривая что-то бессмысленное и тихое, и Пауль тотчас же умолк, прижавшись к матери. Я представила, как полицейские отрывали его от Гутты, чтобы забрать из родного дома, и мои кулаки непроизвольно сжались.
– Странно, правда, шеф? – спросила я самым медовым тоном из всех возможных. – С якобы хорошим отцом ребенок бьется в истерике и рыдает от страха, а с якобы плохой матерью у него все хорошо.
– И этот якобы хороший отец не знает, что нужно его сыну, что ему можно и нельзя, – поддержала меня Петрова. – И сует ему сладость, которая его убьет.
Гутта медленно поднялась с пола – теперь ее лицо наполняла решительность и гнев, настолько сильный, что мне показалось, что в воздухе засверкали молнии.
– Сладость?! – громким свистящим шепотом поинтересовалась она. – Ты давал ему сладости, мерзавец?!
Я подошла к шефу, тихонько протянула ему несколько золотых крон и негромко сказала:
– Шеф, ну вы и сами видите, что произошла трагическая ошибка. Отпустите мать и ребенка, не усугубляйте. У нас много работы, шеф. Очень много, правда.
– Совершенно верно, – услышала я ледяной голос Берта. Он вошел в полицейский участок, и все мы вытянулись в струнку, как и полагается человечишкам перед драконом. Над головой Берта кружилось облако искр, он выглядел настолько грозным и властным, что я невольно залюбовалась им. Впрочем, я почти сразу же дала себе мысленную оплеуху: не время ронять слюни от восторга, у нас полно проблем.
Берт прошел к оторопевшей от изумления Гутте, взял ее под локоть и добавил:
– Эта женщина работает на его высочество Эжена. Я забираю ее и ребенка именем его величества и надеюсь, что вы их больше не потревожите.
Шеф икнул. Он и подумать не мог, что отец-герой, прикативший забирать ненужного ребенка, принесет ему столько проблем. Только дурак встанет на пути дракона – а шеф никогда не был дураком.
– Конечно, ваша милость! – кланяясь, воскликнул он. – Разумеется, ваша милость, забирайте! Чем-то сможем пригодиться, ваша милость, только намекните!
Папаша Пауля побелел – он готов был сражаться с испуганной женщиной, но никак не с драконом. Из дверей кабинетов выглянули офицеры – увидев дракона, они тоже вытянулись в струнку с тем лихим и придурковатым видом, который так ублажает взгляд сурового начальства. Я решила, что нам нужно убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше, и потянула Петрову к дверям.
Когда мы оказались на улице, то Гутта просто взяла Берта за руку и прижала ее к губам. Было видно, что она вымотана настолько, что даже плакать не может. Берт со вздохом освободил свою руку, дотронулся до ее плеча и сказал:
– Давайте решим, что вы должны сделать. А потом я подумаю, как вас нужно спасти.
***
Гутта не сразу смогла разжать руки и выпустить Пауля из объятий – но постепенно ей удалось успокоиться, она уложила мальчика спать и пришла к нам. Мы с Петровой и Бертом сидели в крошечной гостиной домика швеи, и мне казалось,