окнами больницы раздавалась песня:
«Побежденный на Востоке,
Победитель на Руси, —
Будь ты проклят, царь жестокий,
Царь, запятнанный в крови!»
Голос кричал:
– Отец провозгласил для нас, братья: «У нас больше нет царя… Берите бомбы и динамит, – все разрешаю!»
Палаты были забиты ранеными. Кто-то стонал, кто-то причитал, кто-то звал доктора. Лиза лежала на одной из кроватей, бледная как мел. Ее без кровинки лицо застыло в глубокой печальной маске. Лизе не хотелось думать. Ей хотелось забыться, не вспоминать, не ощущать. Не ощущать ту пустоту, которая образовалась внутри. Не думать о беременности, о которой она и не догадывалась, не ощущать потерю ребенка, и не только этого ребенка, но и последующих, других…
Рядом послышались шаги, кто-то присел на край кровати. Лиза даже не посмотрела в сторону пришедшего.
– Лиза, доктор сказал, что мы можем забрать тебя, – произнесла Катя Шмит, положив свою теплую ладошку на холодную руку подруги.
Она не шелохнулась.
– Лиза… Может быть все еще обойдется… Может, доктор ошибается… – попыталась приободрить ее Катерина.
Слеза скатилась по щеке Лизы.
– Ничего уже не обойдется… Понимаешь… Не обойдется…
Подруга крепко обняла ее. Поцеловала в плечо.
– Лизонька, ну, не надо, не надо…
Лиза всхлипнула. Она не сможет простить себе безрассудную неосторожность. Алексей всегда хотел, чтобы у них были дети. Теперь этого никогда не произойдет…
* * *
Глебов быстро шел по больнице, заглядывая в палаты. Малышев шагал следом. Низенькая хрупкая сестра милосердия попыталась их остановить:
– Господа! Господа, вам нельзя!
– У нас разрешение, – сохраняя полную невозмутимость, ответил Малышев.
– Чье разрешение?
Малышев сурово взглянул на настойчивую девицу и повторил:
– У нас разрешение.
Тон его голоса заставил ее отшатнуться.
– Может быть, все-таки спросишь меня, в какой она палате? – обратился он к Глебову. Алексей обернулся, с нескрываемой враждебностью посмотрел на него.
– Где?
– Палата в конце коридора. И ее выписывают сегодня.
Последние слова Малышева полетели Глебову вдогонку: Алексей быстро зашагал по коридору.
Заглянув в палату, Глебов увидел Лизу. Она стояла возле кровати одетая в теплое дорожное платье и пальто и в печальной задумчивости натягивала на руки перчатки.
– Лиз! – облегченно воскликнул Алексей, шагнув к ней, однако выражение ее лица остановило его. – Дорогая, с тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, – ответила она. Отвернулась и отошла к навесной ширме.
Алексей сжал зубы. Жена делала ему больно своей отстраненностью. Лежащие на соседних койках с любопытством смотрели на них.
– Я отвезу тебя домой, – произнес он, делая решительный шаг в ее сторону.
– Не