в боли, а в том муторном состоянии. – А где Сириф? – я сел, но её не вижу, в начале ее не очень вежливо отбросил от себя, а сейчас в груди всё сжимается от страха.
– Я здесь, дядь, – повернулся на голос, моя пернатая сидит на ящере, который спокойно себе жует паучка, а я ещё подумал, что за хруст такой.
– Ты это… извини, что отбросил.
– Нет, это ты извини. Я испугалась, впала в панику и чуть нас не угробила. Извини… – сейчас разревется курица моя, а меня на лыбу распирает.
– Фаут, а среди этих были Старшие?
– Эларс, ты уничтожил стражников в горячке боя, они атаковали тебя, мы не успевали их перехватить, но ты сам справился, я аж залюбовался тобой, – брат мой сидит и улыбается во все тридцать два, а я отвел взгляд от него и осмотрел это поле, оно все в мертвых пауках, вижу здоровенные туши и начинаю приходить в режим охренения.
– Это я их? – тихо спрашиваю у брата, а тот счастливо мне улыбается и кивает. – Охренеть…
– Эм, господин, а что значит «охренеть»? – я посмотрел на доктора, точно, он же ещё не ругается на могучем, Фаут посмеивается, парни тоже стоят, сидят и с интересом смотрят на меня.
– Это означает, что я в изумлении, шоке.
– Хмм… значит, и я охренеть, – пернатая хихикает, а братан ждет от меня чего-то.
– Нет, док, надо говорить « я в ахере», – эти серьезные и полные внимания лица пробуждают во мне взрыв смеха, и я не сдерживаюсь, сижу и смеюсь, плевать, как на меня сейчас смотрят другие, я смог погрузиться в транс боя, о котором только читал, на своей шкуре ощутил что это такое, понял, что только в медитации смогу восстановить всю схему своих движений, сейчас же я помню только эти всполохи, росчерки свих мечей, взмахи крыльев, на этом всё.
– Пернатая, объясни мне, только нормально, почему на меня так смотрят?
– Они видели, на что ты способен, тебе всего четырнадцать лет, совсем ребенок по всем меркам. Ты показал скорость, силу, а ещё крылья и их силу. Они видели и твоё пламя, пламя Владыки.
– Сириф, скажи честно, я же не тот, кого они хотят видеть?
– Дядь, ты не тот. Ты это ты. Того, кого они хотят видеть давно нет, его разорвали на части, а силу раскололи. Осколки разбросаны по многим мирам. Ты – это осколок того, кого они желают. И не спрашивай больше меня об этом, я дала клятву.
– Кому?
– Тебе.
*****
Через час мы все выдвинулись дальше. Эта атака унесла жизни троих солдат, ещё семеро были ранены, их вылечил быстро Фрокос, он же и подлечил наших скакунов. Меня поразила та боль, что отразилась в глазах Фаута, он тела своих солдат поместил в куски льда, перед этим с другими умыл им лица, поправил одежду, оружие вложили в их руки. Я о такой церемонии не знал, спросить постеснялся. Три ледяные глыбы с умершими солдатами оставили у разрушенных колон, Фаут сам их поставил, как стражников этого места.
Мы оставили ящеров с четырьмя крысанами и двумя воинами там, где указали разведчики, в небольшой пещере, а сами пешком дальше.
Город