сопротивляться, но вдруг положила голову ему на плечо и вся обмякла в его руках.
– Мне пора, – прошептала она прежде, чем Борис начал тяготиться своим спонтанным поступком. И изящно выскользнув из его объятий, легко, на цыпочках, упорхнула в комнату.
Через несколько минут захлопнулась входная дверь. Борис еще немного постоял, облокотившись на перила, глядя на ярко освещенный фонарем островок возле подъезда. На него навалилась усталость. Борис закрыл балконную дверь, запер замок входной и машинально раскрыл лопатник, который всегда лежал на комоде у входа.
Странно. Лариска ничего не взяла. Борис швырнул лопатник обратно на комод и пошел спать.
***
В кабинете Кривцова было тихо. Мужчины молча смотрели друг на друга. Казалось, они играют в игру: кто кого переупрямит. Первым заговорил Константин Львович.
– Насколько ты в этом уверен?
– Да уверен я, – бросил Борис и принялся кусать заусенец на большом пальце. – С каких это пор ты не доверяешь мне?
– С тех пор как ты занялся частным расследованием.
Борис криво усмехнулся и наконец убрал руку от лица.
– Башку даю, что-то тут не так.
– Смотри, без головы останешься, – проговорил Кривцов, пока шел набор номера.
Борис старался изобразить спокойствие, однако невольно подался вперед, слушая разговор Кривцова с женой. Когда тот положил трубку, Борис быстро откинулся на спинку стула.
– Завтра, – коротко ответил Константин Львович на вопросительный взгляд Бориса. – С родителями девочки проблем не будет?
– Не должно. Есть у меня одна мыслишка.
– Меня посвятить не хочешь?
– Да брось, Львович, всё будет чики-пуки, – поднимаясь со стула, ответил Бисаев.
– Борис, – окликнул его шеф уже на пороге. – Дров не наломай, – после продолжительного молчания сказал он.
В кабинет Бисаев вернулся в радостном предвкушении. Сейчас, когда дело сдвинулось с мертвой точки, ему казалось, что всё происходит слишком медленно. Будто всё вокруг противятся этому. Он окинул взглядом склонившегося над бумагами Андрея. Нужно ему стол поставить.
– Закончил с ювелирным? – спросил Борис, прикуривая.
Он сел за стол, отшвырнул пустую пачку и затянулся.
– Вам удалось? – игнорируя вопрос, спросил Юдин.
– Завтра, – ответил Бисаев и снова крепко затянулся.
– Думаете, получится?
– Лет пять назад, – на мгновение задумался Борис, – да, в десятом году дело было, – мы маньяка одного разрабатывали. Следовая картина уж больно путаная была. Сложно было за что-то зацепиться. Ничего не совпадало: ни возраст, ни внешность, ни социальный статус жертв. Этот урод казался исключительно чистоплотным, даже брезгливым. Никогда не разбрасывал вещи, заставлял жертв аккуратно складывать одежду. Всегда надевал перчатки, но вот презервативом не пользовался. Одна из его жертв, восьмидесятилетняя бабуля, редко мылась. Так он не побрезговал. Если бы не одни