свечением. Вскоре дух Махабира рассеялся. Он повернулся, к Фину полетели четыре золотые ладони.
– УРОД! – заорала Рюга и попыталась вырваться из оков.
К ее рукам и ногам подступили иглы, – «Опять эта дрянь!» – подумала гон и попыталась сорвать цепи своими силами. Дюжина синяков размером с блин, пара сломанных ребер и вывихи разом прокололи сознание. Девушка наблюдала, как сильфира ставят в край пентаграммы.
– Что делаешь, старик?
Тот лишь одарил Рюгу брезгливым взглядом и повернулся к сильфиру. Кашим направил к гону пару золотых рук. Они схватили ее, засовы кандалов открылись. Гонкай попыталась влить дух, вырваться, но хватка патриарха сломала огрызки зеленых костей и подтащила девушку в угол напротив Фина.
– Старый выродок, – процедила Рюга.
Кашим подошел к ней, они сцепились взглядом. Один зрачок Патриарха был похож на каплю, он будто вытекал в радужку. Рюга моргнула. В этот момент кулак утоп под ребрами девушки. Гон глухо отхаркнула кровью, на губах слюни, по щекам навернулись слезы.
Фин стиснул зубы. – «Он хочет, чтобы она потеряла сознание, но не хочет калечить!» – понял сильфир и снова прислушался к звону, который понемногу нарастал.
– Ты его не получишь… – прохрипела Девушка.
Кашим игнорировал.
– Твои знания об этом ритуале, л-ложные, – продолжила она.
– Молчи! – крикнул сильфир.
Кашим прошагал к центру, начал направлять в него золотой дух, который обвел восьмигранную печать, а затем тонкими линиями устремился к Фину и Рюге.
Следом Патриарх подошел к сильфиру.
– Перестань скрывать его, – проговорил старик.
Фин показал белоснежный рог. Патриарх схватил его, обволок руку золотом и сломал. Духовой звон и хруст услышали все, кто был в столице. Сильфир заорал, замотал головой. Из слома хлестал синий дух.
Рюга с выпученными глазами глядела на то, как Фин бьется в агонии, а Кашим шагает к дальней четверти пентаграммы. Гон зашипела, брызгая слюной. Встретилась с сильфиром взглядом. Из его глаз лились слезы, рог кровоточил, радужка засияла синим, а сморщенный лоб застыл маской злобы.
Рюга скрипнула зубами, упала на пентаграмму, ее дух, наконец, сжег золото старика.
– Молись дед, – процедила она, глядя на Кашима.
Он резко повернулся. Девушка смотрела на него готовая к атаке. Но старик глядел так, будто она все еще была подвешена на золотых ладонях.
Гонкай посмотрела на сильфира, тот кивнул. Рюга встала, подошла к старику, который медленно направился к иллюзии, Кашим видел поникшую девушку что глядела в пол.
– Верно, ни к чему сопротивляться дитя, скоро ты поймешь – то, что тут произойдет, имеет смысл. Так, ты сможешь защитить всех, кто тебе дорог.
На расстоянии пары шагов на старика выпучились краснющие глаза, зрачки которых сузились до точек.
Рюга сжала жилистый кулак до предела.
Обволокла его красными костями.
Подшагнула.
В последний момент Кашим понял в чем дело. Он едва повернул