давалась все труднее, Фин оглядывал гиен по десять раз в минуту, очки постоянно сползали с потного носа, несмотря на то, что были закреплены веревкой. Он вливал в глаза столько духа, что в обычном состоянии его голова раскололась бы от боли, но сейчас он не замечал этого, не мог замечать.
Дотащив палатку до скалы, Финланд сложил все остальные вещи в мешок, обернулся. Возле вожака он увидел присыпанную пузатую флягу с водой, которую не замечал до этого. – «Я должен взять ее,» – подумал он и привязал веревку к палатке так, что потом затащить ее сверху. Затем Фин медленно шел в сторону вожачки.
В пяти метрах от гиены лежала фляга, Фин понял – она полная. «Я перестаю видеть…» – задыхаясь, он осознал, что истратил остатки духа, всю ночь он прибегал к нему, чтобы выявлять засыпающих гиен, а теперь от напряжения выплеснул остатки за считаные минуты. – «Ничего, она спала до этого». – Фин заставлял себя идти дальше, добравшись до фляги, он потащил ее и, переведя взгляд, увидел белые оскалившиеся зубы, вылезающие из-под черной кожи вокруг пасти.
Раздался вой, их было два, но Фин услышал только тот, что издала вожак. Схватив флягу, он со всех ног драпанул в сторону скалы и был уверен, что сейчас его окружат остальные гиены. Но вместо этого увидел, как стая бежит прочь от него!
Неосознанно Финланд полез в карман, достал коробочку из-под иголок, повернулся и кинул ее в пасть, которая в его мозгу занимала все обозримое пространство.
Раздался хлопок и оглушительный шквал визгов. Вожак катался поп песку, извиваясь как оторванный хвост ящерицы. Придя в себя, зверюга с полуоторванным языком и кровавой слюной побежала за Фином.
Он уже был почти на вершине, словно занимался этим всю жизнь и выбирал самые нужные камни для подъема, а в мышцах появилась тройная сила.
В последний момент Фин специально полез вбок, в ярости гиена прыгнула так высоко, что чуть не отхватила тощую ногу, Фин так это и почувствовал, но на самом деле зверюга получила замаринованный в поте ботинок.
Финланд обежал плато по краю, на ходу подбирал камни и бросал в вожака. Подбегая к другой стороне, он крикнул.
– Михиль поднимай!
Дракончик послушался и спикировал вниз. Фин посмотрел на изуродованную морду гиены вожака, затем до него донеслись чавканье прямо под скалой, там была слепая зона от навеса. Он выглянул, на сколько мог. Массивные лапы с багровым песком жутко дергались в конвульсиях, а вокруг стая гиен вырывала куски из уже мертвого тела – «это один из наших кутов!» – быстро сообразил Фин.
Он так вцепился в это зрелище, что едва заметил, как вожак побежала обратно.
– МИХИЛЬ ВВЕРХ! – прокричал Фин.
До него дошло – зверюга раскусила его затею и отправилась прикончить дракончика.
Он вылетел вверх, еле дотягивая веревку, Фин вцепился в нее и тут же ухнул вниз. Перегруппировавшись, он уперся в два уступа, больно до крови разодрал спину об острый выступ. Финланд видел, как гиена пытается вытащить у него веревку, но он мог бороться с ней, –